Выставляю для обсуждения проект своей статьи, в которой я полемизирую с А. Тарасом о Мендольфе – является ли он в «Великой хронике польской» нашим Миндовгом.
Буду благодарен за мнения и уточнения форумчан. В том числе интересно главное: прав я или нет, считая Мендольфа Хроники Миндовгом?
КЕМ БЫЛ МИНДОВГ?
«Аналитическая газета «Секретные исследования»
Историки до сих пор не имеют общего мнения о том, кем был Миндовг. Высказываются самые разные суждения, причем со своей аргументацией. Обзор этих точек зрения приводит Анатоль Тарас в своей новой книге «Краткий курс истории Беларуси» (Рига, 2013). Небольшой раздел в книге так и называется: «О происхождении Миндовга».
Сам А. Тарас считает Миндовга «местным», то есть уроженцем Западной Беларуси, ятвягом. О других версиях он пишет так:
1. «По мнению В. Носевича, Миндовг был сыном одного из старших князей «летописной Литвы», вероятно, Довгерда, часто упоминаемого в «Хронике Ливонии» Генриха Латвийского, написанной в 1224-27 гг. В таком случае он ятвяг, местный».
2. «Миндовг – сын Рингольта (правил с 1200 г.) и внук Альгимунта, князей Новгородка и окрестных земель. Об этом говорится в «Хронике Быховца» (датируемой началом XVI века) и в «Хронике польской, литовской, жемойтской и всей Руси» Мацея Стрыйковского (1582 г.). В этом случае он тоже «тутэйшы».
3. «Миндовг – жемойт. Это одна из многих выдумок летувисов. Будь он жемойтом, ему бы пришлось захватывать Новгородок с боем. Это наверняка отразили бы летописи. Но нет нигде таких сообщений». Не горел Новгородок, не уводили его жителей в плен. На престол в нем сел князь, приглашенный местными жителями. О пришествии чужого князя (даже мирным путем) летописи и хроники сообщили бы непременно».
4. «Род Альгимунта – Рингольта – Миндовга берет начало от полоцких Изяславичей. Эта версия не подтверждается никакими документами. Ее сторонник Здислав Ситько ссылается на сообщение «Воскресенской летописи», составленной в Москве в первой трети XVI века. Крайне сомнительно, что московские монахи могли быть осведомлены о событиях, происходивших 300 лет тому назад в маленьком княжестве, не имевшем ни малейшего отношения к Владимиро-Суздальским землям».
И, наконец, Анатоль Тарас критикует мою версию:
«Миндовг – сын Рингольта (или Рингольда), короля Погезании, одной из 11 земель Пруссии. В «Великой хронике польской» (XIII век) говорится о каком-то Мендольфе. В этом случае Миндовг пришелец, человек, бежавший из Пруссии на территорию ятвягов, братьев пруссов (подобно нынешним ингушам и чеченцам, объединяемым общим названием «вайнахи»).
Но бегство Миндовга из Пруссии в хронике датировано 1260 годом, что противоречит гораздо более раннему (на 14 лет!) вокняжению Миндовга в Новгородке. (См. главы «Хроники» 132 – «Каким образом прусский король Мендольф отошел от христианской веры» и 133 – «Об опустошении Плоцкой земли» (именно Плоцкой в Польше, а не Полоцкой в Беларуси).) А главное, достоверно известно по целому ряду документов, что уже в 1253 г. Миндовг был коронован как «король Литовии».
Сторонник версии о «пришельце Миндовге» В.В. Деружинский, чтобы свести концы с концами, заявляет (см. стр. 211 в его книге «Тайны беларуской истории»), что речь идет о дате окончательного ухода в Литву, а до этого перехода он лет 15 бегал туда-сюда. По моему мнению, это огромная «натяжка». Мендольф и Миндовг – разные люди».
Я не согласен с этим мнением, и вот почему.
«КАКОЙ-ТО» МЕНДОЛЬФ
«Великая хроника польская» - это самый близкий к той эпохе источник по сравнению с теми, которые перечисляет А. Тарас. Фактически, в хронике были описаны текущие события. А поскольку Мендольф-Миндовг являлся тогда главным врагом Польши, с которым несколько десятилетий шла непрекращающаяся война поляков и немцев, то авторы хроники знали о нем только в рамках ведения этой войны – то есть весьма немногое и общее, ибо не имели своих послов при его дворе. Поэтому вполне ожидаемо, что авторы хроники могли не знать о коронации Миндовга, или же просто не сообщили об этом факте, а сказали только о главном: что в 1260 году Мендольф-Миндовг окончательно оставил Пруссию, переселившись со своей дружиной в Литву.
Далее. А. Тарас считает, что «Мендольф и Миндовг – разные люди». Представим на миг, что это так. Где в таком случае в летописях сообщение о таком грандиозном событии для мизерного Новогрудского княжества, как прибытие сюда прусского короля Мендольфа?
Мендольф – это вовсе не «какой-то», как о нем пренебрежительно высказался А. Тарас, а могущественный правитель с крупнейшей армией в этом регионе. Эту армию под командованием его воеводы Святополка в течение многих десятилетий не могли одолеть объединенные войска поляков и немцев, пытавшиеся захватить Пруссию.
Если Миндовг – это не Мендольф (то есть не сын прусского короля Рингольда, коронованного в свое время Папой римским), а лишь какой-то местный туземный князишка неведомого происхождения – каковым его находит А. Тарас, то с какой стати Папа римский коронует этого князька как «короля Литвы»? Да еще дает разрешение короновать его сына Войшелка (Василя) на «короля Русского» с троном в Полоцке? Не много ли чести туземному князьку, одному из тысяч тут подобных?
Мало того, еще в 1230 году отец Мендольфа прусский король Рингольд захватил в состав Пруссии земли Западной Беларуси, разгромив войска прививших тут киевских князей, а в 1236 нанес сокрушительное поражение крестоносцам. Вполне логично предположить, что Рингольд тогда и поручил своему сыну Мендольфу (так его имя в Хронике пишется на латыни) «курировать» территорию Новогрудчины. И в таком случае никаких «натяжек», о которых говорит А. Тарас, нет. Просто Новогрудчина с 1230-х по 1260 год была в составе Прусского королевства Рингольда и Мендольфа.
Также я вижу противоречие в суждениях А. Тараса: он то говорит про крайне близкое родство пруссов и ятвягов, называет их «братьями». А потом называет Мендольфа, короля пруссов, «каким-то». Он для Новогрудчины вовсе не «какой-то», а как раз «брат» - по словам самого же историка.
Об исходе пруссов в Литву в 1260 году говорится в главе 132 Хроники «Каким образом прусский король Мендольф отошел от христианской веры»:
«В этом же году окрещенные пруссы со своим королем Мендольфом из-за многочисленных тягот, причиненных им крестоносцами, оставив христианскую веру, которую приняли ранее, ушли с некоторыми братьями Ордена крестоносцев к литвинам, смело к ним присоединившись».
В этом переводе с латыни, который в 1987 году сделала группа ученых Московского университета под редакцией члена-корреспондента АН СССР В.Л. Янина, меня смущает слово «смело». Оно тут явно неверно переведено, и по смыслу, видимо, следовало написать «окончательно».
Ушли – понятно почему: им не удалось в очередной раз отвоевать у немцев и поляков Помезанию Святополка и Погезанию Мендольфа, сердце Пруссии. Напомню, что немцы вели против Пруссии «крестовый поход», а Польша к нему присоединилась. Вначале немцы захватили Полабскую Русь, потом поделили с поляками Поморье, теперь добивали славян и балтов региона (ободритов, рутенов, лужичан, лютичей и прочих), «окопавшихся» в Помезании и Погезании.
Самое интересное – так сколько же ушло «пруссов» к «литвинам» только в одном 1260 году?
А. Тарас в своей книге отрицает массовую миграцию к нам из Пруссии и критикует точку зрения, что эта миграция стала основой создания ВКЛ.
Он пишет:
«В северо-западном секторе земель этнической Беларуси (т.е. включая часть нынешних Польши и Летувы) ученые обнаружили на старых картах от 30 до 40 небольших деревень, названия которых позволяют предполагать, что их основали выходцы из Полабья. Совокупное население этих деревень не превышало 8-9 тысяч человек. Как видим, число мигрантов с Запада было в 30-40 раз меньше тех величин, которыми оперируют В. Деружинский, а также П. Урбан, на которого он ссылается».
Но, во-первых, речь идет вовсе не о крестьянах, которые действительно не станут мигрировать. Речь идет о княжеских дружинах и горожанах, которые станут жить только в городах типа Новогрудка. Так что деревни к этим мигрантам никакого отношения не имеют.
А, во-вторых, вот что пишет о последствиях этой миграции «какого-то» Мендольфа в Новогрудок Хроника:
«В этом же году [1260] упомянутый Мендольф, собрав множество, до тридцати тысяч, сражающихся: своих пруссов, литвинов и других языческих народов, вторгся в Мазовецкую землю. Там прежде всего он разорил город Плоцк, а затем города и деревни всей Плоцкой земли жестоко опустошил мечом и пожаром, разбоями и грабежом. Напав также на Пруссию, разрушил города, уничтожил почти всю землю Пруссии, и его окрещенные пруссы учинили жестокую резню христианского народа».
Судя по этим данным, основу армии Мендольфа составляли «пруссы» (то есть мигранты из Пруссии, в число которых могли входить погезане, помезане, лужичане, рутены, ободриты, лютичи, померане). Причем конные (ибо пешком за несколько недель не сделать блицкриг по польской глубинке и потом следом по Пруссии). И числом – судя по всему – около 20 тысяч. И поляки с немцами им ничего не смогли противопоставить. Поэтому предположу – это было рыцарство Полабья, Поморья и Порусья, которое затем и стало стрежнем создания ВКЛ.
Но у А. Тараса сии события выглядят, по меньшей мере, странно. В Новогрудке правит король Миндовг, но тут к нему в город приходит другой король «какой-то» Мендольф (что уже тавтология). Ситуация уже странная: два короля в одном городе, да с тождественными именами. Мало того, этот Мендольф приводит с собой только конного рыцарства порядка 20 тысяч. А потом и вообще наглость потерял: собрал к своему воинству порядка 10 тысяч еще местных литвинов (надо полагать, не спрашивая разрешения у Миндовга, - вот так «какой-то»!). И пошел войной на соседнюю Польшу, которую в крови утопил.
И что в это время делает король Литвы Миндовг? Сидит, покусывая ногти, в сторонке, наблюдая за произволом Мендольфа?
Судя по деяниям этого Мендольфа, он ведет себя в Литве Новогрудка именно как ее король. А не как «какой-то».
Я полагаю, что Миндовг и Мендольф – это одно лицо. Об этом говорит вся логика сообщаемого в «Великой хронике польской», да и исчезают они с исторической арены одновременно. В 1263 году Миндовга убили свои же в результате заговора. Никаких других сообщений о Мендольфе после этого года нет и в Хронике. Замечу, что сегодня считают Миндовга и Мендольфа Хроники одним историческим персонажем и многие российские историки.
Что касается вопроса о числе мигрантов из Пруссии к нам только в 1260 году, то ничего точного, конечно, утверждать тут нельзя. Если полагать, что Мендольф привел с собой из Пруссии в Новогрудок около 20 тысяч конных воинов, то они должны были быть с семьями. Плюс слуги, плюс иные горожане, в том числе цеховики, врачи, священники, прочие. В итоге получается не менее 60-80 тысяч. Что подтверждает археология Новогрудка: именно в этот период город обрел мастерские разного профиля, и в нем даже появилась единственная в Восточной Европе той эпохи алхимическая лаборатория. Чего не было тогда ни в Полоцке, ни в Киеве, ни в Кракове.
И последнее. А. Тарас приводит главный аргумент против теории о «создании ВКЛ мигрантами» - отсутствие дорог. Мол, дорог тогда не было, а передвигаться можно было только по рекам, да и регион «гипотетических мигрантов» далек от нас, поэтому фантастичны величины миграции, «которыми оперируют В. Деружинский, а также П. Урбан, на которого он ссылается».
Однако от Гродно до Пруссии – всего 40 км. Это разве «далеко»? В 1260 году Мендольф, согласно Хронике, совершил огромный рейд по Польше и потом Пруссии, пройдя за короткое время сотни километров. Так что тут «невозможного»? Тем более что Хроника ясно пишет: ушел к литвинам. Что гораздо ближе к Пруссии, чем польская глубинка.
Я согласен, что от нас далеко до Полабья. Но ведь никто и не утверждал, что в далеком Старгороде (ныне Ольденбург) крестьяне-ободриты сели в кибитки и поехали «мигрировать» в наш Новогрудок, чтобы создавать тут ВКЛ. Все было иначе, чем это представляет А. Тарас. По мере немецкой экспансии селяне как раз становились ее жертвами, а вот княжеские дружины и горожане Полабской Руси, затем Поморья – уходили все дальше на восток, пока не собрались в последнем пункте сопротивления – в Пруссии. Отсюда к нам – рукой подать. Поэтому и речи не идет о миграции за сотни километров. Фактически немцы и поляки просто ВЫДАВИЛИ этот последний очаг сопротивления в пограничные ему земли Новогрудка и Гродно. Собственно, об этом и рассказывает «Великая хроника польская».