Вот по своему опыту констатирую-от офицеров ОЧЕНЬ многое зависит.Если РЕАЛЬНО хотели-делали дедовщину минимальной.Но это конечно жесть:
Виталий, проходил срочную службу в Печах в первой половине 2000-х годов:
— В карантине нас не трогали, но как только мы перешли в роту, первой же ночью нас подняли и били. По ночам мы «сушили крокодила» (сидели на дужках кровати и ждали, пока дед ударит подушкой), занимались «вождением» (ползали под кроватями с тазиком в руках).
Я прослужил в Печах все полтора года, но, даже будучи старослужащим, никогда не трогал солдат. От этого сам часто страдал и был белой вороной у своих же сержантов. Они обвиняли меня в том, что я не умею воспитывать молодёжь. Бывало, стоит солдат «на тумбочке», и каждый из «стариков», проходя мимо, бьёт дневального в грудь. В итоге за наряд рядовой просто так может получить пару десятков ударов.
Уже тогда сержанты водили в часть по ночам проститутку и делили её между собой. С солдат собирали по половине суммы денежного довольствия якобы на нужды роты.
В то время «мобильники» только появлялись, но у сержанта был телефон. Хочешь позвонить — плати 1000 рублей за минуту. Это большие деньги по тем временам. Представьте, сколько денег будет за вечер, если все сто человек позвонят.
Был принцип: провинился один — страдала вся рота. Нашли у бойца кусок хлеба в кармане, всю роту ставили на локти, пока солдат жевал полбуханки всухомятку.
В день было по 17 построений, где всех проверяли и считали. Бывало, что сержанты и офицеры специально прятали от посторонних глаз избитого солдата. Ему носили еду, и он несколько дней не выходил из казармы, пока не проходили синяки.
Юрий, проходил учебку в Печах во второй половине 2000-х годов:
— В Печах мы держались небольшой группой и не позволяли себя обижать сержантам, хотя в первые дни они хотели отправить нас ночью в магазин за водкой. Вся дичь в Печах идёт от офицеров, которые нас за людей не считали. Командир взвода или роты напивались и приходили ночью в казарму. Били по почкам, в живот, в грудь, но никогда по лицу. «Шакалы» чувствовали свою безнаказанность — в трёх военных городках было несколько тысяч человек, вышестоящее начальство знать не знало, что происходит в подразделениях, а если и знало, то закрывало глаза на действия ротных и взводных.
Однажды на учениях я сорвал фалангу пальца. Сильно шла кровь, обратился за помощью, но в ответ меня просто послали. Оторвал подворотничок, кое-как замотал палец. Потом попал в наряд, стоял на тумбочке, сказал дежурному офицеру, что сильно болит палец, кровь не перестаёт идти, а он посмотрел, пожал плечами и сказал, мол, стой дальше, само пройдёт.
В каждой учебной роте были свои порядки. У нас сержанты предлагали покупать право звонить по мобильному. Стоило это дорого, мне было проще купить карточку и звонить с таксофона раз в неделю. Многие платили и носили телефоны с собой.
Я не верю в то, что погибшего солдата искали несколько дней. Рядового в медроту всегда сопровождает сержант, а если боец оттуда возвращается, то из медроты звонят в казарму и докладывают, что солдат выписан и идёт в расположение роты. Потеряться он никак не может.
Как бороться с беспределом в Печах? Нужно перестать покрывать офицеров и прапорщиков и начать показательно сажать их в тюрьму. У нас же всегда пытаются замять конфликт, чтобы не получить по шапке от вышестоящего начальства. А жаловаться солдаты боятся, потому что потом им вообще жизни не дадут.