В статье показано, как менялись названия этносов по мере исторических процессов в течение веков, как через «переходные формы» в нынешнем русском языке из слова «литвин» появилось «литовец», из слова «русин» появилось в 1918 году при участии русифицированных евреев «русский», из слова «белорусец» 1660-х через ряд странных форм появилось в 1938 году «белорус». Картину этих лингвистических метаморфоз я создал на основе публикаций советских лингвистов в журнале «Русская речь» в период СССР – в 1970-е годы.
Оказалось, что вся эта тема была хорошо изучена ещё тогда и освещена в том журнале (правда, табу оставались некоторые вопросы, связанные с национальной политикой начального периода РСФСР, важные нюансы национальной политики Сталина в конце 1930-х и прочее).
Эту статью я написал для аудитории Беларуси, России, Украины и Летувы – для просвещения широких народных масс в этой теме, в качестве ликвидации базовой безграмотности всяких любителей-историков, а также как пособие для вполне профессиональных историков – сотрудников институтов истории этих четырёх названных государств.
До сих пор их кандидаты и доктора наук используют про эпоху ВКЛ и Московского улуса Орды, потом Московского царства – новоделы языка РФ типа «литовцы» и «русские», хотя тогда таких понятий в принципе не существовало и существовать не могло. Были «литвин» и «русин», но они очень не нравятся многим историкам (и вообще официозу) в четырёх перечисленных выше странах по современным чисто политическим причинам.
Так что моя статья – не только ликбез для любителей истории, но и опровержение лжи официоза четырёх стран о своём прошлом.
Итак, вот эта моя статья, жду мнений, уточнений, дополнений форумчан:
***
ЛИТВА И ЛИТВИН
«Аналитическая газета «Секретные исследования», проект статьи для №5, 2023

Фото 1. На марке СССР 1933 года из серии «Народы СССР» написано «белоруссы» с двумя «с»
Предки беларусов называли себя словом «литвин». Как и почему это слово исчезло в своём изначальном значении, принятом у наших прадедов?
В последние годы некоторые историки Беларуси стали активно использовать связанные с национальными реалиями термины, придумывая какие-то странные новые формы. Например, они пишут: «в летувиском языке», «летувиские города». Это прилагательное встречается в их статьях и книгах. Ясно, что прилагательное происходит от существительного «летувис» (это калька со слова «литовец» на языке летувисов). Однако по законам русского языка к основе «летувис» должен добавляться суффикс «-ск», а вместо этого – только «-к». То есть должно быть «летувисский» – и никак иначе!
Эти авторы запутались, как кажется, из-за написания совсем иных слов – «беларуский» и «беларус». В прилагательном «беларуский» действительно пишется одна «с», но делается это для исполнения принятого в Беларуси закона. Объясняем, в чём дело. В связи с названием Беларусь (это заимствованное слово в русском языке) по-русски правильно писать «беларус» и «беларуский» (это тоже заимствованные русские слова из беларуского языка). Отдельной строкой в Законе о новом названии «Республика Беларусь» от 19 сентября 1991 года указано: «Установить, что эти названия транслитерируются на другие языки в соответствии с беларуским звучанием». Чтобы нас не называли «Белой Россией», «Белороссией». Закон установил, что транслитерации на все языки мира (в том числе на русский язык) подлежат три слова: «Беларусь», «беларус» и «беларуский» (с одной буковой «с»).
Что касается слова «летувисский» (от «Летува»), то никто не указывал в законе писать в этом слове одну «с». Так что писать это слово надо по правилам русского языка, а не беларуского. А по-русски правильно «летувисский».
Интересно, что у этих авторов мне встретилась и описка в форме «летувинский». Это очень интересная попытка создать название новой национальности – уже не «летувис», а «летувин». Так сказать, «на древний манер», с использованием древнего суффикса «-ин». Но на самом деле в прошлом не существовало страны с названием Летува, и никто не называл её жителя словом «летувин». Была только Литва, а её жителем был литвин. Вот об этом мы и поговорим.
ЗАБЛУЖДЕНИЯ
У наших историков встретилась такая фраза: «Шведский король без больших проблем воцарился в Польше, став тем самым общим королём и шведов, и литвинов, и русин, и поляков».
Слова «литвин» и «русин» произошли от «Литва» и «Русь», но автор почему-то во множественном числе «литвинов» написал с окончанием «-ов», а «русин» – без. Где последовательность? Уж либо так – либо так, и один из этих двух вариантов явно ошибочный. Открываем издание «Тесты по русскому языку». В нём сказано:
«Если вы внимательно и целенаправленно посмотрите справочники русского языка, то найдёте простые рекомендации как раз для тех случаев, когда затруднён выбор окончаний – нулевое или -ов. Названия национальностей в данном случае подчиняются следующим правилам:
1) слова с основой на -н, -р имеют нулевые окончания: много (кого?) англичан, румын, армян, грузин, лезгин, осетин, туркмен, цыган (есть несколько исключений, например, финнов).
2) слова с основой на другие буквы имеют в нашем случае окончание -ов: монголов, киргизов, калмыков, таджиков, узбеков, якутов (исключение: турок, бурят).
Приведём несколько примеров употребления в родительном падеже множественного числа:
грузины – грузин, болгары – болгар, хакасы – хакасов, лезгины – лезгин, хазары – хазар (это тюркоязычный народ, который появился в Восточной Европе где-то в 4 в. после нашествия гуннов и кочевавший в Западно-Прикаспийской степи), монголы – монголов, хорваты – хорватов, буряты – бурят (исключение), турки – турок (исключение), уйгуры – уйгур и уйгуров (оба варианта по данным орфографических и толковых словарей русского языка являются в настоящее время правильными).
Приведём пример использования таких слов в речи: «На рынке в центре города можно было увидеть армян, грузин, киргизов, узбеков и цыган».
Итак, теперь на вопрос о том, как написать – грузин или грузинов, вы знаете правильный ответ».
Всё так, да вот в прессе и литературе это не соблюдается. В настоящее время в РФ и в Украине активно используется «неграмотная» форма «русинов» (в отношении народности в Украине), и эта же форма массово использовалась в литературе Российской империи, причём авторами весьма уважаемыми. Например, А.А. Блок писал в напечатанной в 1906 году книге «Поэзия заговоров и заклинаний»: «…у галицких русинов знахарь втыкает нож по рукоятку под порог первых дверей хаты; тогда зачарованный, схваченный вихрем, носится по воздуху до тех пор, пока заклинатель не вытянет потихоньку из-под порога воткнутый нож». По нормам русского языка Блок должен был написать «у галицких русин», но вместо этого пишет с ошибкой.
Итак, рекомендуем нашим историкам запомнить: не «язык литвинов или язык русинов», а «язык литвин или язык русин».
У этих авторов в статьях и книгах такие новоделы: «литвинский язык», «были придворными литвинского князя», «их народ и их язык, никогда не именовавшийся литовским либо литвинским», «Карлу в Польше, кроме свободного города Гданьска присягнули все, все кроме, естественно, самого Яна Казимира и его друга Юрия Любомирского, тоже литвинского князя, жившего в Силезии (Словакии)», и т.д.
Судя по всему, эти авторы не знакомы с лингвистикой и придумывают прилагательное от существительного с сингулятивным суффиксом «-ин», чего нельзя делать. Кратко объясняем суть. В словарях сказано: «У славянских народов продуктивным был сингулятивный суффикс (суффикс единичности) «-ин(ъ)» и с осложнением «-ънин(ъ)», «-анин(ъ)» при образовании существительных, обозначающих лицо по территориальному или сословному признаку: господинъ, челядинъ, роусинъ, словЪнинъ; в украинском языке: людина, дитина. У существительных множественного числа суффикс «-ин(ъ)» опускается. Этот же суффикс выступает и у существительных собирательно-материального значения: горошина, жемчужина».
Да, в единственном числе «горошина». Но вот прилагательное «гороховый» вовсе не от единственного числа, а от «горох»: «гороховый суп», а не «горошиновый суп». Да, есть слово «татарин». По логике этих авторов, придумавших «литвинский язык», должен быть и «татаринский язык». Но вместо этого – татарский язык. Не «мордвинский народный наряд», а мордовский. Не «армянинское население», а армянское. Не «виноградинное вино», а виноградное. То есть существительное с суффиксом «-ин» в единственном числе не используется в языках славян для создания прилагательных.
ДРЕВНИЙ СУФФИКС
У этих же авторов: «Ещё раньше московиты и киевляне называли литвой или литовцами Смоленск и Полоцк». Нет, не называли! Слово «литовец» появляется в Российской империи только в XIX веке, да и то – лишь в российском языке (неизвестно беларусам, полякам и украинцам).
Всю историю славянские языки использовали для определения жителя какого-то племени-края сингулятивный суффикс «-ин», очень древний и существовавший в индоевропейских праязыках. Он, например, в аналитическом английском языке стал вынесенной за слово флексией в виде определённого артикля. Он же в числительном «один» (по-английски «one»). Вообще же, как отмечается в словарях, ошибочно образование множественного числа от сингулятивных слов «литвин», «русин», «татарин», «мордвин», «жмудин». Ведь слово «горох» не происходит от «горошина», а «камыш» не происходит от «камышина». Но в таком случае какое множественное число было у слов «литвин», «русин», «татарин», «мордвин», «жмудин»?
Абсолютно все летописи это чётко показывают: множественное число (название этноса) от сингулятивного слова «литвин» – это «литва» (с маленькой буквы, так как это племя, а не название территории), множественное число от «русин» – «русь», от «татарин» – «татарва», от «мордвин» – «мордва», от «жмудин» – «жмудь».
Соответственно и прилагательные: «литовский» (а не «литвинский»), «русский» (а не «русинский»), «татарский» (а не «татаринский»), «мордовский» (а не «мордвинский»), «жмудский» (а не «жмудинский»).
Когда в летописях написано «и пришла литва», это не означает, что пришла территория Литвы. А когда сказано, что «пришла Русь» и вырезала всё население Менска до последней собаки (что считается «днём рождения Минска», хотя это день его Геноцида), то это не означает, что тогда киевляне снялись с места жительства в городе Киев и пришли уничтожить город Менск. Княжества никуда не мигрировали! Словосочетание «пришла русь» означало, что пришло войско киевских князей.
В 1971 году журнал «Русская речь» (№3) опубликовал статью кандидата филологических наук из Махачкалы А.А. Абдуллаева «Грузин, осетин, лезгин», в которой автор вскользь говорит и о происхождении терминов «литвин» и «русин». Статья начинается так:
«В современных русских этнических названиях выделяется немногочисленная группа производных, образованных при помощи суффикса «-ин»: болгарин, татарин, грузин, осетин, лезгин и др. Множественное число от них образуется по-разному: от слов «грузин», «осетин», «лезгин» – с сохранением суффикса «-ин», от «болгарин», «татарин» – без суффикса. Это различие можно объяснить, только обратившись к истории языка».
Изначально в славянском языке все национальности имели суффикс «-ин»: «немчин», «гречин», «турчанин», «кумычанин», «францужанин», «черкешанин» и т.д. В этом плане нелепой выдумкой является новомодное словечко «русичи», которое приписывают сегодня малознающие авторы древним русинам. Никаких «русичей» тогда быть не могло, потому что суффикс «-ин» являлся единственным средством словообразования названий этносов – только он один был грамматически и семантически предназначен именно для этого. А.А. Абдуллаев объясняет:
«В древности для обозначения народов и племён служили непроизводные собирательные наименования: Русь, Чудь, Литва, а для обозначения одного человека – представителя народа или племени использовались производные слова с суффиксом «-ин»: русин, чудин, литвин. Собирательное имя народа в смысловом отношении представлялось исходным понятием, название отдельного лица – вторичным. В ходе исторического развития языка смысловая и словообразовательная связь между собирательными названиями и производными с суффиксом «-ин» постепенно утратилась.
Однако одна из древних особенностей этих отношений всё же сохранилась. Речь идёт о том, что суффикс «-ин», характеризующий единственное число, во множественном не появляется: болгарин – болгары, татарин – татары. Это объясняется первоначальным назначением суффикса «-ин» – указывать на единичное, отдельное лицо.
По происхождению суффикс «-ин» восходит к общеславянскому количественному числительному «инъ», которое в старославянском языке было лишено самостоятельного употребления и представлено только формами «един» и «один». Корень числительного «инъ» сохранился в языке лишь в составе некоторых сложных слов – «инорогъ» – мифическое существо с единственным рогом на лбу, «иногда» – в значении «однажды», например: «Прииде иногда къ Паисию нъкто от старець» (Однажды к Пасию пришёл кто-то из старцев), в слове «инокъ» (монах, буквально «одинокий»). Кроме того, «-инъ» было словообразовательным суффиксом, обозначающим единичное лицо, соотносимое с целым коллективом: «русин» (один из Руси). Поэтому его называют суффиксом единичности, или сингулятивным.
Сингулятивный суффикс «-ин» в современном русском языке широко употребляется в словах типа «горошина», «картофелина», «градина»… Значение единичности в этих словах создаётся соотношением: картофель – картофелина, град – градина и т.д., где слова «картофель», «град» выражают понятие нерасчленённого множества.
В обозначении народа и отдельных лиц подобные связи между производящим и производным словами давно утратились. Причиной нарушения древнего отношения «собирательность – единичность», очевидно, было расширение значения этнических наименований Русь, Литва и т.п., которые очень рано стали обозначать не только сами народы, но и населённые ими территории. Поэтому производные существительные «русин», «чудин», «литвин» тоже стали употребляться в значении «житель страны». С течением времени в них возобладало именно географическое значение: «один из Руси» отошло на задний план, уступив значению «рождённый или живущий на Руси». Можно думать, что указание на место жительства или происхождение лица получило особую актуальность в эпоху феодальной раздробленности, когда географическая характеристика людей была важнее этнической».
БЫЛ ЛИТВИН – СТАЛ ЛИТОВЕЦ
Итак, множественное число слова «литвин» – вовсе не «литвины», а «литва». Собственно говоря, сама форма «литвины» является неграмотной, так как одновременно содержит две противоположные вещи: сингулятивный суффикс и окончание множественного числа. Это – как если бы в английском языке существительное имело одновременно и определённый предлог, и «s» множественного числа. Кстати, есть пример такой безграмотности: сейчас многие говорят «сто баксов», когда надо говорить «сто баков». Банкнота в один доллар – это один бак, а в сто долларов – это вовсе не сто баксов, а сто баков, ведь мы же не говорим «сто далларсов».
В случае со словом «литвины» произошла примерно такая же ошибка. И она стала распространяться вовсе не в среде литвинов и русинов ВКЛ (у нас всегда в текстах были пары «литвин – литва», «русин – русь»), а в средневековой Московии, где жили финно-угры и тюрки, с трудом понимающие нормы славянских языков.
Именно в безграмотной едва понимающей по-славянски Московии стали изобретать свои совершенно нелепые формы, дикие для уха славян. Вместо принятой у предков беларусов пары «литвин – литва» документы Московии начинают впервые использовать странную пару «литвинец – литвинцы»: «того литвинца» (XVI в.); «С воеводою быть иноземцам: гречанам, полякам, литвинцам» (XVII в.); «Славяне поселились промеж эстландцами и финландцами при Балтийском море и оных мордвинцов и сибирцов» (В.Н. Татищев. История Российская. 1729). Автор статьи в журнале «Русская речь» отмечает: «Распространённая русская фамилия Татаринцев говорит о возможности названия «татаринец», которую в исследованных памятниках не довелось встретить».
Настоящий славянин не мог использовать сразу два суффикса с практически тем же смыслом. Это присуще только тем, кто не был по происхождению славянином.
Суффикс «-ец», означавший «выходец», «уроженец», как считают лингвисты, имеет балканское происхождение из южнославянских языков, но как он попал к московитам? Так же, как и сам южнославянский язык, на котором московиты («москали») говорили. Моски – жители Каппадокии, центральной части Византии. Когда эту территорию при правлении императора Мономаха (тоже моска) захватили турки, её население, говорившее на греческом и македонско-болгарском языках, массово бежало в Грецию и в Киевскую Русь. Внук моска-императора Юрий Долгорукий (претендовавший на престол в Византийской империи) организовал массовое переселение москов на территорию будущей Московской области, где тогда обитали финно-угры. Моски (славянизированный народ с семитскими генами) принесли туда с собой южнославянский язык (он же так называемый церковнославянский – вымерший солунский диалект македонского языка VIII-XI веков), православие византийского толка с постройкой только каменных церквей (а в Древней Руси тогда строили деревянные) и со своим святым моском Георгием Победоносцем из Каппадокии, а также принесли с собой название «моски» (от которого Москва и «москали») и миф про то, что Москва москов из Каппадокии – это Третий Рим. И ещё моски принесли с собой военные традиции Византии, что позволило им побеждать автохтонов финно-угров Залесья, а потом они стали элитной гвардией на службе Золотой Орды, которая собирала для ордынцев дань с Руси и с прочих земель.
К эпохе правления Ивана Грозного моски растворились в среде финских и ордынских автохтонов, а те активно ассимилировались, рождая на базе смешения москов с финнами и тюрками (уралоидами) Залесья новый этнос – московиты. Иван Грозный стал первым князем Московии, который умел читать и писать, а говорил и писал он на языке москов – южнославянском диалекте Каппадокии, при этом рассказывал послам (в том числе послам ВКЛ), что сам он по крови моск, как и народ Московии – это моски из Византии, о которых пишется в Библии. Именно при Иване Грозном в языке документов московитов активно входит «византийский» южнославянский суффикс москов «-ец» как замена суффикса народов бывшей Киевской Руси «-ин». Причём оба суффикса московиты в течение нескольких веков «умудрялись» засовывать в одно слово.
Вплоть до конца правления Петра I в языке московитов происходила каша с суффиксами, и это отражает тот факт, что у московитов просто не было «языкового чутья»: они не улавливали смысла и сути языковых пар «литва – литвин», «русь – русин», «мордва – мордвин», «чудь – чудин» и пр. В Московии-Залесье не осознавали сингулятивного характера суффикса «-ин» из-за того, что это «новые славяне». Яркий тому пример: Вильям Похлёбкин, советский автор кулинарных книг, писал, что слабославянское население, жившее в нынешнем «Золотом кольце России», не разбиралось и на пороге ХХ века даже в значении слова «водка». У этих вчерашних финно-угров по слабо усвоенным ими правилам славянской лингвистики слово «водка» означало уменьшительно-пренебрежительное «вода». Как писал Похлёбкин, почти везде в деревнях московитов селяне говорили своим детям: «Иди-ка девка на прорубь и набери-ка там ведро водки». То есть ведро воды. Кстати, частица «ка» в русском языке – субстрат русских из их говоров уралоидов, такой частицы «ка» (выражающей мягкую просьбу) нет в языках индоевропейцев, в том числе в беларуском и украинском.
В документах Московии с эпохи Ивана Грозного до конца правления Петра I вместо нашей пары «литвин – литва» фигурирует «литвинец – литвинцы». Отсюда остался только один шаг до появления фантастического слова «литовец». А.А. Абдуллаев писал в журнале «Русская речь»:
«С XVIII века названия на «-ин» (уже часто получившие дополнение в виде «-ец», как «литвинец») заменяются в российском языке окончательно формой только с «-ец». «Разумеется, эта мена не происходила механически и в течение нескольких лет. Она затянулась до конца XIX века. В памятниках отмечены случаи параллельного употребления старых и новых форм…»
Так из странного «литвинец» появилось уже при Екатерине II слово «литовец», которое в Российской империи официоз внедрял «до конца XIX века». Литвин стал вначале «литвинцем» в языке средневековых московитов, а потом спустя века и просто «литовцем». Вот полная картина того, как вместо слова «литвин» языка и документов ВКЛ появилось московское «литовец». Что меня в этом вопросе удивляет – это почему по такой «схеме» не появилось у царизма слов «русинец» и затем «русовец» вместо слова «русин». Этот вопрос не рассматривал ни один лингвист СССР, вообще никто никогда.
Интересна судьба колониального новодела «белорусец», который впервые появляется в документах Московии в 1660-х, когда московиты напали на ВКЛ. Это слово означало вовсе не нынешних беларусов, а вообще всех, кто принимал московскую веру (с одновременной присягой московскому царю). В польском языке до сих пор «белорусин», как и должно быть по правилам нормального славянского языка: «бело» добавлено к «русин». А вот в московском языке – по его тогдашней логике – должно было быть «белорусинец», но вместо этого «белорусец», хотя этноса просто «русец» в языке московцев не было. (При этом ожидалось, что раз «литвин» – это теперь «литовец», то «русин» должно быть «русец».) Но потом произошло нечто вообще уж непонятное: с 1830-х слово «белорусец» в документах Российской империи вдруг заменяется на «белорусс».
Царизм придумал это лингвистически уродливое слово как ответ на наше восстание 1830 года. Тогда царизм одновременно проводил «разбор» нашей мятежной шляхты, запретил наше Униатство и действие Статута ВКЛ, запретил нашу мову в богослужениях, наше книгоиздание, использование беларуского языка в общественных местах, запретил сами слова «Литва» и «Белорусь» как административные, осуществлял прочий геноцид – для чего царизм стал строить свою колониальную Брестскую крепость с гарнизоном подавителей бунтов. Скорее всего, вторую «с» царизм в 1830-е вставил в придуманное новое слово «белорусс» просто для колониального привязывания нашего народа к названию «Россия».
Этот выдуманный царизмом новодел «белорусс», существовавший до 1938 года (и отражённый на известной марке СССР 1933 года, Фото 1), противоречит вообще всем правилам лингвистики. Корень слова – «рус» (он же в словах «Русь», «русский»), но чем является вторая «с»? Это суффикс? Но таких суффиксов не бывает. И где же хоть какой-нибудь суффикс, образующий название этноса – исконный суффикс «-ин» или хотя бы московский «-ец»? Вообще ничего!
И вот с 1938 года и появляется уже без второго «с» форма без какого-либо суффикса: «белорус». Это противоречит языковым нормам и так же дико, как вместо «татарин» – «татар», вместо «украинец» – «укр», вместо «армянин» – «армен», вместо «грузин» – «груз», а вместо слов «литвин» и «литовец» – «лит». Впрочем, самым странным является национальность «русский», ведь в русском языке все национальности – существительные, а единственное прилагательное в названиях этносов – «русский». Очевидно, по той причине, что слово «русский» было распространено в царской России для именования нерусей, которые русифицировались.
Например, при царизме издавался еженедельный журнал «Русский Еврей» (его издатель и редактор – Лазарь Берман, прадед автора романа «Момент истины. В августе 44-го» В. Богомолова (Богомольца), по нему в Беларуси сняли фильм, который его сородичи постоянно крутят беларусам). Тогда именно евреи, которые перешли в царское православие, и называли себя «русскими». Что и отражено в названии их журнала и в его статьях, где евреи кратко называют себя прилагательным «русский». Еврей родом из Витебска Яков Моисеевич Свердлов, председатель ВЦИК (формальный глава РСФСР), в 1918 году придумал никогда раньше не существовавшую национальность «русские» (игнорируя, что это прилагательное и что так себя называют русифицированные евреи на языке идиш).
После всех этих странных манипуляций мы и получили странное название «белорусы», которое противоречит не только нашей истории, но и лингвистике – нормам и русского, и беларуского языков. Однако опросы, которые даже в 1940-х годах проводили демографы в Минской области, показали, что наше этнически беларуское сельское население называло себя совсем иначе. Наши селяне называли себя только двумя словами: «литвин» или «тутэйший» (здешний). Иностранцы и инородцы нас могут называть как угодно (что и показала история эволюции нашего названия в русском языке – в чём был полный бардак и шараханья), но главнее, как мы себя называли. А мы с 1250-х и до 1940-х продолжали называть себя определениями «литвин» и «литва».
У врагов права нашего народа на свою государственность – всяких западнорусистов – главный аргумент в том, что, мол, не было раньше такого государства, как страна белорусов, белоруссов, белорусцев. Мол, вы поэтому «не имеете истории», «юный народ», «вас не было». Но это просто разные названия нас в эволюции языка – даже не нашего – а языка России. От того факта, что восточный сосед постоянно придумывал называть нас по-новому в своём собственном языке, ничего не меняется.