БЕЛАРУСКИЕ ИМЕНА

[psv-777]

Как всегда-в небо.Тема правильная..НО!Какая Анна например ВЕЛИКОРУССКОЕ имя? Па беларуску-Ганна.А вообще:

Происхождение еврейское
Другие формы Энн, Ханна, Анни, Энни, Ания, Нана
Производ. формы Анночка (Аннечка), Аннушка, Аннуша, Аннуся (Аннюся), Аннюня, Нюня, Аня (Ана), Анюра, Нюра, Нюрася, Нюраха, Нюраша, Анюша (Ануша), Нюша, Анюта, Нюта, Ануся (Анюся), Нуся (Нюса), Аннета, Нета, Ася[1]
Иноязычные аналоги

азерб. Hanna
англ. Ann(e), Hanna
араб. حنان‎
арм. Անի (Ани), Անահիտ (Анаит)
белор. Ганна
болг. Анна
венг. Anna
греч. Άννα
ивр. ‏חנה ,אננה ,אנָּה‏‎
идиш ‏אַנע‏‎
исп. Ana
итал. Anna
кит. 安娜
кор. 안나
лат. Anna
лит. Ona
нем. Anne, Anna
польск. Anna
рум. Anna
серб. Ана, Ana
укр. Ганна (Анна)
фин. Anna
фр. Anne, Anna
хорв. Ana
чеш. Anna
швед. Anna
яп. アンナ

Зачем на пустом месте выдумывать?Это только по Анне

[Vadim Deruzhinsky]

Где вы Анну увидели в моём тексте? О чём вы?

В общем, панове, я сегодня написал статью "НОВЫЕ НЕ БЕЛАРУСКИЕ ИМЕНА БЕЛАРУСОВ". Это просто бомба. Статья на 2 полосы, а выше приведённый обзор данных ЗАГС - это лишь иллюстрация, самое интересное в моём расследовании темы не в этом, а в том малоизвестном, что я потом сообщаю. Публикация наделает шуму.

Статья выйдет в первом номере 2019 года.

[psv-777]

То есть, лишь каждому двадцатому младенцу в Беларуси родители сегодня дают беларуское имя, а остальные получают имена в 90% великорусские.

Аналогичная ситуация с девочками. Лидерами являются великорусские народные и царские российские имена:

1) Мария [966]
2) Дарья [932]
3) Анастасия [931]
4) Анна [851]

[psv-777]

Бред какой то!Какие нафиг ПОЧТИ ВСЕ эти еврейские,римские и греческие имена,беларуские или рассейские?Это прежде всего имена которыми католики и православные своих детей называли.И чем вам например Станислав не угодил,что вы его в русские записали?Среди католической шляхты Станиславов как собак нерезаных(извините за выражение).

[psv-777]

Вот вам бурмистры Виленские(1511 год).

Тут и Ивашка и Алексей.Все прыдатели рассейские вместе с Гаврилами и др.Полно по документам и Иванов и Янов среди беларусов было.
Ну и понятно,что итальянское имя Сабина(сабинянка)-оно конечно беларуское А еврейское Даниил-ну точно российское
Все-не могу ЭТО больше комментировать.

[grron]

Бред какой то!Какие нафиг ПОЧТИ ВСЕ эти еврейские,римские и греческие имена,беларуские или рассейские?Это прежде всего имена которыми католики и православные своих детей называли.И чем вам например Станислав не угодил,что вы его в русские записали?Среди католической шляхты Станиславов как собак нерезаных(извините за выражение).

Дело не в происхождении имён, дело в произношении. Михаил русское имя, Майкл -английское, Михаэль - немецкое, Мишель - французское, Мигель - испанское, Микеле - итальянское. Всё просто как пять копеек. А в белорусском варианте будет Михась. Так и по остальным именам. Анна русское, Ганна белорусское. Толик - русское, Антось - белорусское. Дмитрий-Дима русское, Змицер-Змитрок - белорусское. Иван - Ян. Павел - Паулюк. И так далее. Стась, Стасик - белорусское.

[Vadim Deruzhinsky]

psv-777:

Вот вам бурмистры Виленские(1511 год).
Тут и Ивашка и Алексей.

Неправда, в тексте другие имена – Ивашко и Алексий.
Причём сам текст напечатан в царской России.

grron:

Дело не в происхождении имён, дело в произношении. Михаил русское имя, Майкл -английское, Михаэль - немецкое, Мишель - французское, Мигель - испанское, Микеле - итальянское. Всё просто как пять копеек. А в белорусском варианте будет Михась. Так и по остальным именам. Анна русское, Ганна белорусское. Толик - русское, Антось - белорусское. Дмитрий-Дима русское, Змицер-Змитрок - белорусское. Иван - Ян. Павел - Паулюк. И так далее. Стась, Стасик - белорусское.

Хорошо, хоть вы понимаете. Однако вопрос намного глубже.

Вот приведу отрывок из пока проекта моей статьи:

***

Сегодня Беларусь переживает крайне тяжкий период – под влиянием пророссийских кругов из-за чудовищной русификации беларусы перестали давать своим детям беларуские имена и стали давать имена почти исключительно великорусские. Это – результат целенаправленной политики Москвы по уничтожению беларусов как нации, а Беларуси – как субъекта человеческой цивилизации. Причём эта русификация была во многом определена стыдом Кремля за свой сговор с Гитлером в 1939 году, ведь под предлогом «спасения беларусов от полонизации» и раздувается антипольская истерия, в рамках которой идёт борьба против в первую очередь всего беларуского национального.

Недавно в интервью «Комсомольской правде» Юлия Галковская, доцент кафедры английской филологии ВГУ и автор исследования «Именник белорусского приграничья: территориальная дифференциация (на материале русскоязычных личных имен жителей Витебщины)», сказала:

«Имена, которыми называют на северо-западе Беларуси, безусловно, отличаются от имен, которые дают на северо-востоке. В северо-западных приграничных регионах заметно сильное влияние католического церковного календаря и национальной традиции. Здесь больше имён, характерных для поляков, латышей и литовцев: Казимир, Чеслав, Вацлав, Тадеуш, Алёйза, Зофия, Людвика, Хана, Эльжбета, Малгожата.
С 1950-го по 1990-е не было ярко выраженной тенденции называть детей национальными именами – в западных районах в советский период проводилась политика русификации».

Сегодня этой темой не владеют даже специалисты – настолько она была запрещена для обсуждения в СССР. Вот, например, что пишут по этому поводу в Украине:

«Когда Украина была частью Российской империи, календарное имя записывали в своей полной форме, но если русский хотя бы в городе воспринимал это как нечто само собой разумеющееся, жителю Украины было трудно с этим свыкнуться, и после того как в СССР был кодифицирован украинский язык, произношение имен было зафиксировано фонетически.
Например, среди украинских мужских имён список изобилует именами, начинающимися на О: Алексей по-украински Олексiй и Олекса, Александр – Олександр и Олесь, Евстафий – Остап, Афанасий – Опанас и Панас. Андрей по-украински – Ондрiй, хотя сейчас чаще встречается всё же Андрiй.
В последние десятилетия в Украине возникла паспортная проблема, связанная с именами. Отчасти это явилось следствием правил, введённых для заполнения заграничных паспортов. Они записывают имя по стандартной транслитерации, из-за чего национальный вариант, записанный в гражданский паспорт, может сыграть с обладателем имени злую шутку.
В СССР имя в национальных республиках не транскрибировалось, когда дело касалось украинского и белорусского языков. То есть Надiя Володимировна в русском варианте становилась Надеждой Владимировной. И всем это казалось нормальным. Теперь обладатели именно календарных имен столкнулись с тем, что имена это, оказывается, разные.
Насколько это хорошо – неизвестно. Обладатели таких имён, если они не изменились до неузнаваемости, считают, что имя одно, а его написание – дело третье. То есть Екатерина будет не против, если в Украине её запишут как Катерину, а в загранпаспорт как Catherine. Но чиновники так не считают. Диктат украинской формы испытывают и те, кто хочет настоять на национальном варианте, если он не является украинским».

Однако это поверхностные суждения, и всё на самом деле гораздо сложнее. Причём в Беларуси на эту тему вообще никто не пишет!

НАСИЛИЕ ОККУПАНТОВ ИЗ СССР

В БССР до 1939 года имя как раз транскрибировалось, и в паспортах писалось Михась или Кастусь. Сия свобода была связана с тем, что в Беларуси проживал миллион евреев, которые имели свои имена – и никто не изменял насильно, например, форму Лейбла на Лев. Коль евреям можно иметь свои национальные формы имён, то таковые разрешили и беларусам.

Однако ситуация кардинально изменилась в войну. Во-первых, около миллиона беларуских евреев погибло в ходе Холокоста, и на евреев в вопросе имён уже власти не оглядывались. А во-вторых, и это главное, СССР вступил в сговор с Гитлером для уничтожения Польского государства. Осенью 1939 года Москва оккупировала Западную Беларусь и Западную Украину.

Жители Западной Беларуси и Западной Украины были гражданами Польши (и оставались ими до 1945 года, до договора СССР с Польшей о новых границах), имели польские паспорта. А в них они значились по принятым в Польше нормам (а советских норм не знали). Их имена и фамилии писались на польский манер, а отчеств на –ич не было (в СССР их ввели коммунисты), вместо отчества просто писалось имя отца. Вот для борьбы с этими польскими нормами, глубоко привычными западным беларусам и западным украинцам, Кремль и решил запретить регистрацию в ЗАГСах не только польских норм, но также норм беларуских и украинских – так как оккупационные работники ЗАГСов в силу своего невежества не видели различий между польским, беларуским и украинским.

Если говорить точнее, то первую перепись населения с раздачей фамилий, имён и отчеств делали в октябре 1939 года не работники ЗАГСов, а коммунистические оккупационные власти – органы НКВД. А беларусов, украинцев и поляков среди них не было – Москва боялась «диверсий и сговора», потому оккупационный контингент состоял из великоруссов, кавказцев и уроженцев Поволжья и Средней Азии. Они – повторяю – не видели никакой разницы между одинаково им чуждыми и непонятными западными беларусами, западными украинцами и поляками. Особенно если это были католики.

Все мои родственники в Западной Беларуси имели польские паспорта с одинаковым написанием фамилии по-польски, однако если по-польски писалось «Дзерожински» или «Дерожински», то по-русски «Деружинский» (в польском написании «о» с надстрочным знаком читается как «у»). В итоге мать моего родственника из Бреста Александра Романовича Требуховского (1942 г.р.) Сабина Иосифовна Деружинская (1911-2003) получила в советском паспорте фамилию Дзерожинская, а её родная сестра Станислава (1913 г.р.) получила паспорт СССР с фамилией Деружинская. Две родные сестры – а в СССР им дали разные фамилии!

Но советские паспортисты нещадно коверкали не только фамилии западных беларусов, но и их имена! В польских паспортах значилось «Анеля», «Стефан», «Томаш», «Антоний», «Ян». Сотрудники НКВД в Западной Беларуси забрали у них польские паспорта и свидетельства о рождении и выдали писульки, что теперь у них новые имена – «Анна», «Степан», «Фома», «Антон» и «Иван». Когда мои родственники из Бреста и Лиды стали возмущаться, что этими – ныне запрещёнными – именами их называют в семьях, то чекисты из России («освободители от польского ига») объяснили, что это «плохие панские имена».

В итоге получается потрясающая в своём маразме картина: великорусские имена – это имена хорошие коммунистические, а беларуские имена – это имена плохие антисоветские!

Вот тогда и началась агрессия Москвы против беларуской этничности, в том числе в рамках русификации были запрещены беларуские имена. Под предлогом «построения коммунизма» на самом деле шла имперская великорусская экспансия, продолжающая великорусский шовинизм царизма.

[psv-777]

Неправда, в тексте другие имена – Ивашко и Алексий.
Причём сам текст напечатан в царской России.

Там научный аппарат работал.Им вообще ПОХ. на все.Копировали-ЧТО БЫЛО.Вы ба хоть документы иногда читали из метрики ВКЛ.Я их тысячи прочел.Но как я сказал-спор этот не имеет смысла.Бо это не наука ,а журналистика и бизнес.Там и марсияне и прочая лабуда.Схавает плебс.

[Vadim Deruzhinsky]

Наша постоянная читательница из Гродно Любовь Зорина пишет:

«В первом номере за 2019 год ваша газета не впервые обращается к теме имён и фамилий беларусов. Мне эта статья очень интересна, так как я пятый год веду курс «Наш радавод» в Университете Золотого Века в Гродно. В разработанных мною лекциях я часто ссылаюсь на ваши публикации и материалы ваших коллег и единомышленников.

Исчезающие в настоящее время имена, которые вы упоминаете в статье, это имена христианские. Но в фамилиях беларусов сохранился пласт древних языческих имён, которые стали фамилиями. Я проанализировала фамилии, которые попали в телефонный справочник Гродно за 1997 год, и вычленила их основу. В левом столбце я поместила имя или кличку человека в беларуской транскрипции, а через дефис – имя или кличку, ставшие фамилией и производные от неё. Некоторые имена-фамилии находятся в справочнике в единственном числе без производных, их я привожу отдельно. Возможно, и даже вероятно, что мой материал содержит ошибки, но буду рада, если он вам пригодится в ваших исследованиях».

ФАМИЛИИ ИЗ ТЕЛЕФОННОЙ КНИГИ ГРОДНО

Аблажей — Аблажевич
Абрам — Абрамейко, Абрамович, Абрамовский, Абрамук, Абрамчик, Абрамчук, Абраменков, Абрамкин, Абрамов.
Аўдзей — Авдей, Авдейчик, Авдик, Авдиевский.
Авер — Аверко, Аверук, Аверушко
Аўтух — Автух, Автухевич, Автухов.
Акула — Акула, Акулевич, Акулич, Акуленко
Амбражеэй — Амбражевич, Амбражейчик, Амбражук, Амбражайтис
Арабей — Арабей, Арабок, Арабенко, Арабчик, Орабей
Арцюх — Артюх, Артюхевич, Артюхович, Артюшевский
Аўт — Аутка — Аутко

Бабка — Бабко, Бабок, Бабук, Бабец, Бабило, Бабич, Бабченко, Бабинский, Бабицкий
Бадак — Бадак, Бадаш
Базук — Базукевич
Барташ — Барташ, Барташевич, Барташук
Бахар — Бахар, Бахаревич
Беган — Беганский
Бел — Белко, Беліч, Белька, Белькевіч, Бельскій, Беляй, Беляк, Белятко,
Беняш — Беняш, Бенаш, Бенько, Беньковскій
Бярыла — Беріло, Берилло
Бертель — Бертель, Берчук
Блажей — Блажей, Блажевич, Благун
Багач — Багатка, Богатко, Богаткевич, Богатюк, Богачук
Багдзей — Богдей, Богдевич, Богдель
Богуш — Богуш, Богушевич, Богук
Бой — Бойко, Бойша
Барель — Борель, Борейша
Борт — Бортко, Бортник, Борташевич
Бояр — Бояр, Бояревич, Боярчик, Боярчук, Бояровский, Боярин
Брыцька — Бритько
Бруй — Бруй, Бруек, Бруенок
Будзіла — Будило, Будиловіч, Будник
Бут — Бут, Буть, Бутя, Буто, Бутько, Буткевич, Бутенко, Бутченко, (Бутвіл) Бутвиловский
Бутрым — Бутримович
Буш — Буш, Бушма, Бушейко, Бушман, Бушмич, Буштевич, Бушков
Буча — Буча, Бучинский
Быль — Быль, Быльский

Валь — Валь, Валько, Валькович, Вальчук, Валюк, Валюкевич, Валюсь, Валюшко, Валяк
Ван — Ванькович, Ванович, Вансович, Ванюкевич, Ванчук, Ванчул
Вашка — Вашко, Вашкель, Вашкевич, Вашкелевич
Вельк — Вельк, Велько, Величко, Величкович
Віт — Витко, Витько, Виткевич, Витковский, Витецкй
Войт — Войтас, Войтос, Войташек, Войтешак, Войтешонак, Войтик, Войтко, Войтушко, Воткун, Войтович, Войтюль, Войтукевич, Войтешкевіич, Войтюшкевич, Войтеховский, Войтулевич

Габіс — Габис, Габец, Габиновіч, Габинский
Габрусь — Габрусь, Габрусевич
Гай — Гайко, Гайса
Ган — Ган, Ганец, Ганус, Ганусько, Ганчиц, Ганевіч

Даргель — Даргель, Даргевич
Дед — Дедко, Дедович, Дедолко, Дедуль, Дедковский, Дедушкин
Деш — Деш, Дешко, Дешук, Дещеня, Дешкевич
Дзейна — Дейнеко, Дайнеко, Дайнович, Дейнекин, Дейненко
Дзергай — Дергай, Дергавко, Дергавица, Дерко, Деркач
Дораш — Дорош, Дорошек, Дорошевич, Дорошкевич
Дзюрдзь — Дюрдь, Дюрдя

Едзь — Едь, Едчик, Еда, Едешко, Иодль, Иода, Иодко, Иодель, Иодешко, Иодковский

Ждан — Ждан, Жданеня, Жданец, Жданук, Жданюк, Жданович
Жыборт — Жиборт
Жыгімонт — Жигимонт
Жыт — Житко, Житняк, Житковский, Житный

Жыжка — Жижко, Жишко
Журка — Журко, Журун, Журман, Журовец, Журович, Журневич, Журомский, Журов

Зень (Зінь) — Зень, Зенчик, Зенько, Зенькович, Зенюк, Зеневич, Зенкевич, Зенов, Зенкин; Зинич, Зиновик, Зинковец, Зинович, Зинкевич, Зинькевич, Зинченко, Зинчук, Зиньков, Зиненко

Кабяк — Кобяк, Кобятко
Кай — Кая, Каяло, Каянович, Каяч
Кайдан — Кайдак, Кайдалик, Кайданович
Каліта — Калита, Калитник, Калитюк, Калитинская
Калюта — Калюта, Калютик, Калютич
Карач — Карач, Карачан, Карачун, Караш, Карачинский, Карачев, Караченцев, Караченко
Карл — Карл, Карленок, Карлюк, Карлович, Карлинский, Карловский, Карлин
Канька — Канька, Канькевич
Карп — Карп, Карпач, Карпей, Карпейчик, Карпенко, Карпеш, Карпиевич, Карпик, Карпинский, Карпинчик, Карпицкий, Карпович, Карпук, Карпюк, Карпяк, Карпуть
Касай — Касай, Касач, Касило, Касанчук, Касинец, Каскевич, Касинский
Касян — Косян, Косянок, Косянович, Косянчук, Косятов
Кашка — Кашко, Кашкало, Кашкевич, Кашин, Кашкет, Кашлей, Кашников
Кашчэй — Кащей, Кащенко, Кащиц, Кащицкий, Кащеев
Кеб — Кебец, Кебич
Кед — Кед, Кеда, Кедаль, Кедик, Кедук
Кій — Кивейша, Киевич
Кірэй — Кирей, Кирейчук, Киреня, Киреев
Кірык — Кирик, Кирикович
Клебан — Клебан, Клебеко, Клебанович
Крываль — Криваль, Кривель, Кривеня, Кривец, Кривецкий, Кривицкий, Кривинский, Кривов, Кривенко, Кривенцов
Купа — Купа, Купич, Купраш, Купрашевич, Купранович
Курбат — Курбат, Курбатов
Куря — Курейко, Курейша, Курец, Курило, Курилович, Курильчук, Курилюк, Куриляк, Куринович, Курицкий, Курин
Куц — Куц, Куцевич

Лех — Лех, Лешко, Лецко, Лешкевич, Лецкевич, Лешин, Лешенко

Мал — Малевич, Малевский, Малеев
Мамай — Мамай, Мамаев
Мархель — Мархель, Мархалюк, Мархалевич, Мархилевич, Мархелевич
Мазь — Мась, Масюта, Масько, Масюк, Масюкевич, Масютин
Мік — Мик, Микевич, Микелис, Миканович,
Міклаш — Миклашевич, Миклашевский, Миклушонок,

Нарэль — Нарель, Нарейка, Нарута, Наривончик, Наревский, Наруцкий, Нарушевич
Насань — Насань, Насулька, Насута, Носаль, Носель, Носко, Носулько, Носелис, Насевич, Носевич, Насанович, Насалевич

Ненарт — Ненартович
Нерод — Нерод, Нероненя
Но(а)вік — Новик, Новак, Новаковский, Новикевич
Нор — Нор, Норко, Норель

Адзін — Одинец, Одинцов
Арда — Орда, Ордынец
Аскір — Оскирко, Оскерко
Остр — Острейко, Остриков
Ашман — Ошман, Ошмян, Ошманкевич

Пазняк — Позняк, Познякевич, Позняков
Папус — Папус, Папуцевич, Папушин
Пархута — Пархута, Пархутик
Пазь — Пасько, Пасюк, Пасюта, Пасюра
Пац — Пац, Пацапей, Пацук, Пацуй, Пацык, Пацына, Пацынко, Пацевич, Пацукевич
Пер — Перко, Перковский
Піх — Пихо, Пихун, Пихунец
Піц — Пицко, Пицун, Пицуха, Пицевич
Полх — Полх, Полхович, Полховский
Поць — Поць, Поть, Потейко, Поцейко, Поценко
Прач — Прач, Пратасеня, Пратник, Пратчик, Працко
Пыш — Пыш, Пышко, Пышкайло, Пышкало, Пышковский

Рад — Радуха, Радуто, Радько, Радюк, Радюн, Радюль, Радюш, Радовец, Радковец, Радич, Радюкевич
Рап(а)ей — Рапей, Рапай, Рапейко, Рапеко, Рапецкий
Реут — Реутович, Реуцкий, Реутов
Рой — Рой, Ройк, Рокач, Рокаш, Рокашевич, Роковой
Руда — Руда, Руды, Рудник, Рудов, Рудовский, Рудницкий, Рудой, Рудченко, Рудевич, Руденя, Рудзевич, Рудик, Рудзинскас, Рудько, Рудяк, Рудяченко, Руть, Руткевич, Рутковский, Руто, Рутто.
Рукша — Рукша, Рукшта
Рым — Ремша, Римша, Рымша, Рымарчик, Рымарчук, Рымко

Сак — Сак, Сакович, Сакута
Салей — Салей, Салейко, Саленик, Саленикович
Сац — Сац, Сачек, Сачевко, Сачко, Сачок, Сацук, Сацевич, Сачков
Сінь — Синько, Синяк, Синюк, Синюта, Синкель, Синютич, Синкевич, Синяков
Скрундзь — Скрундь, Скрунда, Скрыган
Смала — Смолко, Смолик, Смолюк, Смоляк, Смоляр, Смолярчук, Смолич, Смоловский, Смольский, Смоляренко, Смолячков, Смолей, Смоленчук, Смоляков
Сніт — Снитко, Снитько, Снитич
Сава — Совко, Совца, Совкич
Салтан — Солтан, Солтрук
Стан — Станчик, Станкевич, Станевич, Станюкевич, Станевский
Стах — Стахнович, Стахевич, Сташевич, Сташкевич, Сташевский, Сташко, Стаховский, Стаценко, Стаценя
Стех — Стех, Стешко, Стишонок, Стецко, Стецкевич, Стеценко
Сток — Сток, Стока, Стоцкий
Стоян — Стойлик, Столик, Стояновский, Стояков
Стрык — Стрик, Стрига, Стриха, Стрижак, Стрижкевич, Стринкевич
Строк — Строк, Строкач, Строчак, Строчинский, Строкин, Строков, Строчилов
Сулім — Сулима, Сулименко, Сулковский, Сулин
Сур — Сурудо, Суровец, Сурмач, Сурмейко, Суров, Сурмин
Суша — Суша, Сушко, Сушинский, Сушков

Табала — Табола, Тобола
Талай — Талецко, Талиш, Таланец, Таланкевич, Талевич, Тальковский
Таран — Таранко, Таранда, Таранта, Тарантей, Таранцей, Таранок, Тараненко, Таранович, Тарантович
Толк — Толкач, Толканец, Толканица, Толкун, Толкунов, Толочко
Торч — Торч, Торчик
Трыгуб — Тригуб, Тригубович
Траян — Троян, Трояновский
Тумель — Тумель, Тумилевич, Тумилович
Тур — Тур, Турач, Турчик, Турчук, Турченик, Турейко, Турок, Турук, Турко, Туровец, Турцевич, Туревич, Туревский, Турчин, Турченко
Фіясь — Фиясь, Фияло, Фиялов
Ханька — Ханько, Ханко, Ханюта, Ханевич
Хваль — Хваль, Хваленя, Хвалюк, Хвалевич, Хваленов
Хват — Хват, Хватынец, Хватков
Хвесь — Хвесько, Хвесун, Хвесеня, Хвасько, Хвастюк, Хвесюк, Хвесюкович
Хіль — Хиль, Хилько, Хилюк, Хилюта, Хилькевич, Хилюков
Хох — Хох, Хоха
Хацян — Хотим, Хотько, Хотенько, Хотянович, Хотяновский
Царь — Царь, Царик, Царук, Царёнок, Царенков, Царьков
Целеш — Целеш, Телеш, Телешук
Цепкала — Цепкало, Цепкевич
Цыхун — Цыхун, Цихун, Тихун
Цыруль — Цырулик, Цыронко, Цырук, Цырулькевич
Чекуть — Чекуть, Чекун

Чэрня — Черня, Черняк, Черныш, Чернюк, Чернухо, Чернущик, Чернушевич, Чернявский, Чернушенко, Чёрный
Чорт — Чертко, Черток, Чертович
Чех — Чех, Чехович
Чачот — Чечко, Чечик, Чечотко, Чечун, Чешик, Чешко, Чешун, Чешейко, Чешуйко
Чыль — Чиль, Чилик, Чилек
Чуб — Чуб, Чубрик, Чубарь, Чубань, Чубич, Чубатый, Чубовский, Чубриков
Чурак — Чурак, Чурун, Чурик, Чурило, Чурейна, Чурейно, Чурукевич
Шарель — Шарель, Шарейко, Шарко, Шаркевич, Шарковский, Шарков
Шаціла — Шатило, Шаткевич, Шатиловский
Шах — Шах, Шахтик, Шахно, Шахнюк, Шахмуть, Шахалевич, Шахневич, Шахов
Шваб — Шваба, Швабович, Швайбович
Швак — Швайка, Швакель, Швалюк
Шэмет — Шемет, Шемко, Шематович
Шэпель — Шепель, Шепето, Шепелевич, Шапель
Шэш— Шешель, Шешко
Шык — Шик, Шикута, Шикуть, Шиколович
Шым — Шимак, Шиман, Шимах, Шимка, Шимель, Шимуль, Шиманович, Шиманский, Шимановский, Шимчук, Шиманчук
Шиш — Шиша, Шишка, Шишко, Шишла, Шишило, Шишлюк, Шишов
Шулека — Шулека, Шулейко, Шулика, Шуляк, Шулянчик, Шуляр, Шулович, Шулевский
Шур — Шур, Шурба, Шурпа, Шурпик, Шурнюк, Шурмель, Шуруй, Шурин
Шут — Шут, Шутко, Шутько, Шутович, Шутенко
Шушка — Шушко, Шушкевич
Шчэрба — Щербо, Щербук, Щербун, Щербич Щербович
Эйсмонт — Эйсмонт, Эйсымонт
Эльяш — Эльяшевич
Юда — Юдо, Юдёнок, Юдешко, Юденко, Юдин
Юрка — Юрка, Юрко, Юрик, Юрчик, Юрасик, Юрахно, Юречко, Юрчак, Юрчук, Юращик, Юруш, Юруть, Юревич, Юркевич, Юрканис, Юровский, Юрченко, Юрин, Юринов
Юхна — Юхно, Юхник, Юхновец, Юхневич, Юхновский
Юша — Юша, Юшко, Юшковец, Юшкевич
Якуб — Якуба, Якубашко, Якубель, Якубёнок, Якубеня, Якубик, Якубюк, Якубчик, Якубович, Якубецкий, Якубов,
Якус — Якусик, Якусевич
Якута — Якута, Якутёнок
Якуш — Якуш, Якушевич
Ян — Янец, Янюк, Янчук, Янченя, Янченюк, Янчилик, Янцевич, Янович, Янкович, Янчицкий, Янченко, Янов
Яўнут — Янутик, Януто, Януцевич
Януш — Януш, Янучок, Янушко, Янущик, Янушевич, Янушкевич, Янушковский, Янушевский
Ярмаш — Ярмош, Ярмола, Ярмолик, Ярмолюк, Ярмольчук, Ярмошук, Ярмощук, Ярмусик, Ярмолович
Яраш — Ярош, Ярошук, Ярошик, Ярошко, Ярошук, Ярошевич, Ярошенко
Ясь — Ясько, Ясюк, Ясюченя, Ясюкевич, Ясюлевич, Яскевич, Яскелевич
Ятка — Ятель, Ятковский, Ятченко
Яцка — Яцель, Яцевич, Яцкевич, Яцковский, Яценко, Яцков


Аксамит
Баган
Багрим
Байгот
Бакун
Баламут
Батура
Бедыс
Бекиш
Бодак
Божко
Болтач
Вежель
Дымша
Жидок
Жинь
Нарбут
Понтус
Рейшель
Невич
Сармонт
Сурба
Сырель
Таврель
Тарима
Токць
Чекель
Шемяко
Шерель

[Palyaunichi]

Media

Вам всё же стоит читать ещё что-то, кроме Шапоки.

Какое место мне читать?

Вот это место и читайте-

Антропологические данные издавна служили историческим источником, содержащим сведения о происхождении того или иного народа, его взаимоотношениях с соседями, различных этапах его сложения. Особое значение они имеют для понимания исторических процессов у бесписьменных народов, но их роль велика и в изучении этногенеза и этнической истории народов, о которых есть археологические и этнографические данные и известны письменные источники.

http://historylib.org/historybooks/pod-red--T-I--Alekseevoy_Vostochnye-slavyane--Antropologiya-i-etnicheskaya-istoriya/43

Ещё об общем в Восточно-литовских курганах и у Культуры Псковских Длинных Курганов (КПДК).

В развитии и исторических судьбах культур псковских длинных курганов и восточ-
нолитовских курганов немало общего. Обе культуры существуют на протяжении несколь-
ких исторических периодов, возможно и выделение различных локальных вариантов; их
развитие – сложный, прерывистый процесс, в течение которого, однако, устойчиво сохра-
няется курганный обряд захоронения, а сами курганы постоянно остаются для носителей
этих культур «основным визуальным образом могилы» [ 19, с. 181]. Сходство между
обеими культурами уже отмечалось различными авторами. Так, Н. В. Лопатин и
А. Г. Фурасьев предположили, что сложение культуры псковских длинных курганов после-
довало после периода нестабильности в лесной зоне Восточной Европы, вызванного про-
никновением сюда во второй половине V в. хорошо вооруженных и организованных групп.
Традиция восточнолитовских курганов, носители которой также оказались затронуты этим
движением, и послужила источником курганного обряда для формирующейся культуры
псковских длинных курганов; оттуда же в псковские длинные курганы могли попасть пояса
с рифлеными В-образными пряжками [30, с. 74]. В. В. Седов сопоставлял восточнолитов-
ские курганы с длинными курганами смоленского типа, считая, что «о родственности
литвы и смоленско-полоцких кривичей свидетельствуют два обстоятельства: 1) оба пле-
мени при формировании впитали в себя население культуры штрихованной керамики; 2)
другим этническим компонентом, связывающим эти племенные образования, были носи-
тели первых браслетообразных височных колец, которые как в ареале тушемлинской куль-
туры, так и на территории Литвы следует относить к славянскому этносу» [31, с. 85]. Впро-
чем, хронологический разрыв между исчезновением культуры штрихованной керамики и
появлением смоленских длинных курганов составляет не менее 400 лет.
Важная параллель в погребальной обрядности балтских культур и КПДК – распро-
странение захоронений коней (вместе с человеком или отдельно) (см. [32; 33; 34; 35], там
же библиография). Как и распространение курганного обряда, захоронения коней в Европе,
особенно начиная с V–VI вв., не ограничиваются рассматриваемым регионом: они широко
представлены в Западной Европе, а также Скандинавии и Британии (см., напр.: [36; 37;
38]), общеизвестно распространение конских погребений и погребений всадников в степ-
ных курганах. Чаще всего захоронения коней рассматриваются как признак высокого ста-
туса погребенного либо как отражение культовых представлений.
На этом широком общем фоне заметны общие черты захоронений коней в псковских
длинных курганах и балтских могильниках, главная из которых – широкое распростране-
ние конских захоронений при отсутствии явной корреляции между погребением коня и
предполагаемым высоким статусом погребенного человека. В большинстве балтских куль-
турных традиций – как в курганных, так и в грунтовых могильниках – захоронение коней
как признак высокорангового погребения относится скорее к римскому времени, в то время
как в эпоху переселения народов этот ритуал демократизируется [35, с. 12– 13]. В курганах
восточнолитовского типа, за исключением нескольких «княжеских» погребений, сконцен-
трированных вокруг озера Таурагнас и представляющих собой трупоположения человека и
коня в больших ямах, кремированные или несожженные останки коня сочетаются с крема-
циями людей с довольно скромным инвентарем, часто вовсе не включающим оружия.
Число конских захоронений в восточнолитовских курганах заметно возрастает на поздних
этапах развития этой культуры, начиная с VII в. Захоронения коней в культуре восточноли-
товских курганов иногда сопровождаются удилами или металлическими деталями уздеч-
ного набора, реже – другими предметами (в том числе серпами – для нарезания корма?). В
контексте конских захоронений рассматривается также присутствие в погребениях людей
конского снаряжения, например, удил, что могло символизировать помещение в погребе-
ние коня (см., напр.: [27, с. 137, 141; 19, с. 184; 39, p. 127; 40, p. 160]).
В культуре псковских длинных курганов захоронения коней довольно многочисленны
(См. Таблицу).

Там, где при раскопках был прослежен порядок залегания
костей в погребениях, кости лошади (и других животных) часто лежат ниже костей чело-
века, что, кстати, характерно и для некоторых балтских культур, например, восточнолитов-
ских курганов или самбийско-натангийской (культуры Долькайм-Коврово по терминоло-
гии польских археологов).

На этом фоне вряд ли случайны и параллели в конской сбруе. Наиболее очевидны за-
падные, балтские параллели в накладных металлических украшениях узды – таких, как че-
тырехконечные бляхи с выпуклым центром, служившие накладками на скрещивающиеся
уздечные ремни. В культуре псковских длинных курганов они найдены в двух уже упомя-
нутых захоронениях коней (Шихино, Гринино 1) (Рис. 3). Аналогичные бляхи хорошо
представлены в могильниках Эльблонгской и Ольштынской групп, в памятниках Западной
Литвы, иногда встречаются также в древностях меровингского круга и на Скандинавском
полуострове, они датируются второй пол. VI – ранним VII в.
Менее очевидны параллели другим предметам конского снаряжения: в псковских
длинных курганах они представлены широко распространенными типами, известными в
том числе и в балтских культурах. Таковы, например, шпоры с коротким шипом и крюч-
ками для крепления к обуви, пластинчатые пельтовидные лунницы – привески к узде,
скребница (?) из захоронения лошади в Шихино (подробнее см.: [62]). Аналогичным обра-
зом дело обстоит и с целым рядом других находок, широко распространенных в Прибал-
тике и лесной зоне Восточной Европы в третьей четверти – второй половине I тыс. Среди
них можно назвать колокольчатые привески, набранные из пронизок и пластинчатых
обойм венчики, браслеты с утолщенными концами, пряжки с литыми клювовидными языч-
ками и др. типы вещей. В этом обширном наборе следует отдельно остановиться на узко-
лезвийных топорах и пряжках с В-образной рифленой рамкой – находках, чрезвычайно ха-
рактерных для восточнолитовских курганов, где они регулярно совстречаются в мужских
погребениях (на это обратила внимание еще Ф. Д. Гуревич [67, с.64]).
Узколезвийные топоры с парными щекавицами (так называемого «восточнолитов-
ского типа») анализировались многими исследователями. Можно считать установленным,
что этот тип топоров связан происхождением с Восточной Литвой, где узколезвийные то-
поры с парными щекавицами представлены наиболее ранними и многочисленными наход-
ами [68; 69, с. 74–81; 70, s. 170]. В течение последней четверти I тыс. аналогичные или
очень похожие, но со слегка выгнутой спинкой, топоры распространяются на значительной
территории (см., напр., [71, с. 122; 72, с. 41–42; 73, с. 39–40; 74, с. 75–76; 75, с. 56] и мн.
др.). В культуре псковских длинных курганов топоры восточнолитовского типа
представлены двумя целыми экземплярами – из могильника Плесо III в бассейне Мсты и из
культурного слоя поселения Усть-Белая V в бассейне Мологи. Скорее всего, к этому же
типу относятся и обломки узколезвийных топоров, найденные на ряде селищ и в одном из
погребений могильника Лоози в Юго-Восточной Эстонии (подробнее о находках см.: [61,
с. 33–34] – там же литература). Вероятно также, что с культурой длинных курганов связана
и случайная находка целого топора этого типа близ деревни Обинитса (Овинчище), тоже в
Юго-Восточной Эстонии, где известен могильник КПДК [76, lk. 98].
Пряжки с рифленой В-образной рамкой по своему происхождению связаны с цен-
тральноевропейскими древностями, где датируются в пределах V – нач. VI в. Из Централь-
ной Европы такие пряжки попадают в Восточную, где в основном должны датироваться
тем же временем [77; 78; 79; 80, s. 71, 73; 81, p. 54, N 105; 20, с. 63, 65]. Отдельные находки
пряжек с рифленой В-образной рамкой в Восточной Европе позволяют считать, что здесь
такие пряжки могут бытовать и немного позднее – еще в VII в. [61, с. 33–34; 82, с. 22,
рис. 19: 22; 6, с. 106]. Вплоть до VII в. могут датироваться и некоторые комплексы восточ-
нолитовских курганов, содержавших аналогичные пряжки (см., напр.: [83, p. 88, 25–26 pav.;
24, p. 107– 108, 5: 1 pav.]). Примечательно, что ни в восточнолитовских, ни в псковских
длинных курганах В-образные пряжки с рифлением не составляют единой серии, различа-
ясь многими деталями (Рис. 4).
Перечисленные выше параллели не позволяют напрямую соотнести культуру псков-
ских длинных курганов с какой-либо конкретно из балтских культур эпохи переселения
народов, но достаточно ясно свидетельствуют о связях в пределах целого культурного
круга. Наиболее многочисленны и выразительны, пожалуй, параллели с восточнолитов-
скими курганами, и вряд ли это является результатом только географической и хронологи-
ческой близости двух культурных традиций. Скорее всего, здесь действительно имели ме-
сто более тесные взаимодействия, но их характер станет ясен только в результате после-
дующих исследований. Пока же можно только с уверенностью говорить, что культура
псковских длинных курганов возникает на северо-восточной оконечности «курганной
зоны» балтских культур в период активного распространения в них кремационного обряда,
и именно курганный обряд выделяет КПДК на общем фоне большинства восточноевропей-
ских культур.

[Пресняков А.]

Акула — Акула, Акулевич, Акулич, Акуленко

очень распространенные фамилии. Есть еще менее распространенные - Кит. Это еще одно доказательство, что ни с каких гор славяне не спускались. Предки славян жили на побережье моря-акияна (венеты) и прекрасно были знакомы с местной ихтиофауной...

[Vadim Deruzhinsky]

Акула (Окула у украинцев) к рыбе акуле не имеет никакого отношения.

[Пресняков А.]

Акула (Окула у украинцев) к рыбе акуле не имеет никакого отношения.

интересно...

[psv-777]

Госпадзи,ну это скорее всего от имени Акила(древнеримского)Орел то есть.
Имена же детям при крещении давали от святого в тот день поминаемого.Вот святой Акила:

Свя­той Аки­ла, апо­стол от 70-ти, был уче­ни­ком апо­сто­ла Пав­ла и по­став­лен им епи­ско­пом в Ге­рак­лее.

[Palyaunichi]

https://staralitva.livejournal.com/

Германскі суперстрат у старажытнай Літве

Як вядома, імёны сярэднявечных літоўскіх князёў і шляхты не тлумачацца з летувіскае (жамойцкае) мовы і наогул з балцкіх моў, што прызналі самі летувісы (гэтак, паводле энцыклапедыі “Літва” 1989 году, сэнс двохфармантных імёнаў літоўскае шляхты “цяжка патлумачыць”) [2].

Апрача тузыну няўдалых спроб, тлумачэнняў іншых чысленых імёнаў старажытнае літоўскае шляхты летувісы прапанаваць проста не здольны.
Гэтыя імёны не тлумачацца з балцкіх моў, бо яны не ёсць балцкімі. Яшчэ гісторыкі 19 стагоддзя пісалі аб усходнегерманскім паходжанні сярэднявечнае літоўскае шляхты. Ейныя імёны, ужо паводле наяўных у іх фармантаў (-буд-, -від-, -віл-, -гаўд-, -герд-, -мунт- і інш.) ёсць яўна германскімі, а не балцкімі – у чым можна пераканацца, пагартаўшы любы даведнік па сярэднявечных германскіх імёнах. Хаця аб германскім паходжанні літоўскае шляхты пісаў шэраг гісторыкаў [5], мадэрновая гістарыяграфія ігнаравала гэтае пытанне і збудавала сваю хісткую тэорыю на тэзе аб “этнічнай балцкасці” паноўнага элементу Вялікага княства Літоўскага. Нежаданне мадэрновае гістарыяграфіі разглядаць пытанне германскага паходжання літоўскае шляхты цалкам зразумела: калі літоўская шляхта не была аўтахтонамі ў Панямонні, то яна не мела патрэбы збліжацца з мясцовымі балтамі (якія стаялі ў культурным і ваенным планах куды ніжэй за яе), пераймаць мову і культуру балтаў ды будаваць нейкую “балцкую” этнічнасць і свядомасць – яна магла пераймаць мову і культуру славянаў ды нарэшце злучыцца з славянамі ў адзін народ (што, відавочна, і адбылося). Такім парадкам, з разгледжаннем сапраўднага этнічнага паходжання літоўскае шляхты (якое было, як убачым ніжэй, усходнегерманскім) развальваецца “балцкая” тэорыя мадэрновае гістарыяграфіі – а разам з ёю ўсе ўласцівыя для мадэрновай гістарыяграфіі спробы ігнараваць сапраўдны грамадска-палітычны характар Вялікага княства Літоўскага.