Кушнер П.И. (Кнышев) Этническое прошлое юго-восточной Прибалтики, повторное издание, Вильнюс, 1991, стр. 44-47
Птолемей привел списки племен, живших подле Сарматского океана: поскольку нас в данном случае интересует не все побережье, а только юго-восточная часть его, ограничимся списком, который к этой территории относится. В списке числятся живущими к востоку от р. Вистулы гитоны, сулоны, фругундионы, финны, галинды, игилионы, судены, ставаны и др. У самого устья р. Вистулы жили венеды.
В отношении гитонов мнения ученых расходятся — считать ли их готами или каким-либо иным народом. Дело в том, что в дотацитовских сведениях об южной Прибалтике имелись отрывочные ссылки древних путешественников о народе, обитавшем на «Янтарном берегу», откуда страны Средиземноморья получали «электрон» (янтарь). Сначала Страбон (I в. до н. э.), потом Плиний Старший (I в. н. э.) ссылаются на записи Пифея из Массилии (Марселя), достигшего в IV в. до н. э. «Янтарного берега» Балтийского моря. Пифей называет жителей этого побережья «гуттами», упоминает об о-ве Мориморуса и перечисляет некоторые реки. Сам Плиний Старший лично побывал в северо-восточных областях территории, занятой в то время германскими племенами. Пользуясь своими личными сведениями и записями Пифея, Плиний называет последовательно (с востока на запад) реки, впадающие в Балтийское море: Гутталус, Вистиллус, Албис, Визургис, Амизиус, Ренус, Моза. Гутталус считается местом, где жили гутты Пифея; поскольку эта река помещена Плинием восточнее Вислы (Вистиллус), она может быть или Прегелем, или Неманом, или Западной Двиной — у устья одной из этих рек и был расположен «Янтарный берег».
«Янтарный берег» древних находился, вероятнее всего, на северном побережье Земландского полуострова; большинство ученых XIX в. высказывалось за то, что р. Гутталус — это Прегель. Гутты Пифея должны были бы в таком случае быть «эстиями» Тацита, т. е. жителями Земландского полуострова,— на такой точке зрения стояли немецкие ученые Цеус и В. Пирсон. Однако немецкие националисты, вроде Фойгта, возражали против такого толкования текста Пифея и утверждали, что гутты — это готы. Отсюда следовало, что германское население (готы) являлось древнейшим из всех народов, обитавших на территориях южной Прибалтики.
В. Пирсон в своей работе «Электрон, или о предках, родстве и названии древних пруссов» (W. Pierson, 1868) доказывал невозможность отождествления гуттов с готами. <…> В скандинавской саге «Снорра Эдда» упоминается о каком-то готском племени, выселившемся в начале нашей эры (или в последние десятилетия до нашей эры) из Скандинавии (с о-ва Готланда?) на южное побережье Балтийского моря и начавшего свои дальнейшие странствования с территории у устья р. Вислы. Эти готы никак не могли поэтому жить в IV в. до н. э. на «Янтарном берегу». Что же касается других переселений германских племен, то они направлялись, как утверждают скандинавские источники, с юга на север (а не в обратном направлении) — из Дании в Швецию.
Подвергнув анализу исторические источники и произведя обширные лингвистические изыскания, В. Пирсон пришел к выводу, что гутты Пифея могли быть предками не германцев, а только литовцев. Пирсон отождествил гуттов с гитонами Птолемея, геттами Иордана (VI в. н. э.), гуддами XIV—XVI вв. Общим именем гуттов («гудды», «гуды»), геттов или даже «готов» население юго-восточной Прибалтики, как утверждал Пирсон, вплоть до XVII в., т. е. до исчезновения пруссов как народа, называло все прусско-литовские племена. Название это упоминается во многих исторических памятниках. Так, Болеслав I Польский в своем завещании (датируется XI в.) писал, что он является повелителем славян, поляков и «готов», разумея под этим именем прусско-литовское население. Польский хронист Кадлубек под 1200 г. сделал в своей хронике запись о «гетах», среди которых особо выделил пруссов. В записях начала XIII в. тот же хронист пишет: «геты, называвшиеся ятвягами», «гетами называются все литовцы, пруссы и другие народы того же происхождения». В Силезской хронике XIV в. гетами в одном месте названы пруссы, в другом — литовцы. Вплоть до XVII в. сами пруссы называли своих сородичей, живших на побережье Курского залива, а также и всех литовцев «гуддами», причем, по словам Пирсона, в принеманских районах народы литовского племени обозначались общим именем гутты (гудды), а в более южных районах — геты; смысловое содержание этих названий было одним и тем же.
Название гуды (гудай) сохранилось у литовцев до настоящего времени, но оно применяется ими только по отношению к белорусам. Казалось бы, что это противоречит теории В. Пирсона, но ученый не склонен был признать в этом какое-либо противоречие. Он доказывал, что в данном случае произошло часто встречающееся в языке явление переноса значения с одного объекта на другой: поскольку у литовцев — утверждал Пирсон — укоренилось в качестве самоназвания имя одного из племен, лиетува, название гуды стало применяться к тому народу, с которым литовцы жили совместно на одной территории (во время литовско-русского государства), а именно к белорусам, чтобы выделить их от собственно литовцев.
Не все в этой теории В. Пирсона четко и доказательно, а некоторые детали допускают совершенно иное объяснение. Так, например, слишком упрощенно толкуется Пирсоном появление названия гуды в виде обозначения не литовцев, а белорусов. Если этнонимы гуды и геты употреблялись литовцами как синонимы, то перенос этого названия на литовцев мог произойти по иной причине, чем та, на которую указывает Пирсон. «Геты» (jetui) средневековых хронистов — это ятвяги, судавы; позже значительная часть ятвя-гов растворилась среди белорусов, и потому не удивительно, что в литовском языке (в основе которого — если говорить о современном литературном языке — лежит западно-аукштайтский диалект, близкий судавскому) ассимилированные белорусами ятвяги продолжали сохранять свое прежнее название, а затем это название было перенесено на всех белорусов.
Признание гуттов не готами, а «эстиями» или гетами заставляет В. Пирсона искать корни происхождения литовцев не на берегах Балтики, а в придунайских равнинах и причерноморских степях. Предки литовцев, гут-тоны, утверждает В. Пирсон, тождественны с гетами. В обоснование этого положения он приводит много доводов, мобилизуя для этого и лингвистику, и этнографию, и памятники письменности. Согласно теории Пирсона, народ язиги (или яциги), о котором упоминает Страбон,— это ятвяги. Во времена Страбона они жили вместе с тырегетами между Бугом и Днестром, а около 170 г. н. э. (при Птолемее) обитали на нижнем Дунае, на р. Тисе и в Карпатах. В XI в. н. э. они жили уже севернее Карпат на Нареве и Буге, по соседству с поляками и галиндами, и известны нам под именем ятвягов, ятвежь, готвезей, готвезитов и полексиан, или подляхов. Родственные язигам племена гетов занимали в VI и V вв. до н. э. правый берег нижнего Дуная, а в IV, в. до н. э.— левый берег. В 50 г. до н. э. геты под управлением своего вождя Биребистаса достигли наибольшего могущества, но вскоре эта «держава» распалась. Часть гетов возвратилась на правый берег Дуная, а оставшиеся на левом берегу в течение некоторого времени сдерживали натиск германских племен, но вскоре были смяты и приведены в движение на северо-запад. Здесь, на Днестре, геты влились в состав язигских племен. В доказательство тождества язигов и гетов с гуттскими, т. е. литовскими, племенами Пирсон ссылается на множество совпадений в обычаях гетов (по Геродоту, Овидию и Мела) и пруссо-литовцев: например, ристалища при погребении, сожжение вместе с знатными покойниками их рабынь и боевых коней, многоженство и покупка жен, принесение в жертву богам пленных, употребление в пищу кобыльего молока и лошадиной крови, ношение длинных волос и бород, ношение штанов и т. д. Кроме того, указывает Пирсон, совпадают религиозные обычаи и названия богов; имена вождей гетов этимологически расшифровываются литовскими словами (например, гет-ский бог Замолксис, живший под землею и охранявший мертвых, соответствует богине подземного мира и земли Замелуксу у пруссов; второе божество гетов, называвшееся ими Гебелейзис, можно было бы объяснить литовским словом «гиве-лейджис», т. е. дающий жизнь; название верховного жреца у гетов (декинайос) сближается Пирсоном с литовским словом «дегинас», что обозначает «зажигающий огонь»; имя вождя гетов Биребис-тас может быть, по Пирсону, этимологически сближено с литовским словом «бирбине» (свирель) или выведено из слов «вирай» (мужей) и «вести» (вести) и т. д. Последняя этимология, несомненно, выведена произвольно и не соответствует правилам литовской грамматики, но другие пирсоновс-кие догадки и сближения имеют научную базу.
Если бы даже признать в какой-то мере правильность доказательств Пирсона о том, что геты и язиги принадлежали к литовским, или, как называет Пирсон, «гуттским» племенам, то все же это не решает еще проблемы литовского этногенеза, потому что геты и язиги обитали незадолго до нашей эры на берегах Черного моря и нижнего Дуная, а в это время в Прибалтике уже давно существовали народы, которые никак нельзя оторвать от летто-литовцев. Ранние периоды литовского этногенеза уходят гораздо дальше в глубь истории, чем это представлял себе Пирсон. Но живая связь балтийского населения с населением северного Причерноморья и последующие — вторичное, третичное и прочие передвижения остатков гетских и язигских племен в районы Нарева и Буга — могли иметь место и в первые века нашей эры.
Более подробный анализ теории Пирсона и всей его аргументации отвлек бы нас далеко от этнических территорий юго-восточной Прибалтики, поэтому мы ограничимся сказанным; к этой теме мы предполагаем вернуться в специальной работе, связанной с проблемой этногенеза литовцев.
http://forum.istorija.net/forums/thread ... sp?tid=144