Vadim Deruzhinsky » Чт авг 31, 2017 6:53 pm
Колонтитул ЗАБЛУЖДЕНИЯ
МИФЫ О РУССКИХ
«Аналитическая газета «Секретные исследования», №16, 2017
Нынешние представления о русских не соответствуют фактам. Никакой «русской кухни» фактически не существовало, так как питание в русской деревне состояло только из ржаного хлеба, капусты и картошки (причём картофель появился на столе у русских лишь в самом конце XIX века). Не знал русский народ и бани, термин «русская баня» является вымыслом. Русские мылись раз в месяц в корытах в избе. Что касается нравственности, то нормам мало кто следовал.
Сегодня на российском телевидении любят повторять: «Мы в Российской империи владели половиной мира». Хочется спросить – кто «мы»? Крепостные крестьяне? Это как же крепостной крестьянин может владеть какими-то колониями типа Польши или Финляндии, если ему не принадлежала даже его собственная жизнь?
Крестьяне в Российской империи даже в конце XIX века составляли 85% населения. Этот был «архипелаг Африка», даже если судить по питанию и гигиене, а не только по неграмотности (80% крестьян не умели читать и писать; ещё 10% умели читать, но не понимали смысла прочитанного). О крестьянском рационе и гигиене интересно пишет доктор исторических наук Владимир Безгин в статье «Традиции крестьянского быта конца XIX – начала XX веков (пища, жилище, одежда)» («Вестник Тамбовского государственного технического университета», №4, 2005).
РУССКАЯ «КУХНЯ»
Состав крестьянской пищи у великороссов определялся натуральным характером хозяйства, покупные яства были редкостью. Пища отличалась простотой, ещё её называли грубой, так как она требовала минимум времени на приготовление. Огромный объём работы по хозяйству не оставлял стряпухе времени на готовку разносолов, и обыденная пища отличалась однообразием. Только в праздничные дни, когда у хозяйки было достаточно времени, на столе появлялись иные блюда. Отсутствие кулинарных экспериментов тоже являлось одной из черт бытовой традиции русских. Селяне были не притязательны в еде, поэтому все рецепты для её разнообразия воспринимали как баловство.
Известная поговорка «Щи да каша – пища наша» верно отражала обыденное содержание еды жителей русской деревни. В Орловской губернии повседневную пищу как богатых, так и бедных крестьян составляло «варево» (щи) или суп. По скоромным дням эти кушанья приправлялись свиным салом или «затолокой» (внутренним свиным жиром), по постным дням – конопляным маслом. В Петровский пост орловские крестьяне ели «муру» или тюрю из хлеба, воды и масла. Праздничная пища отличалась тем, что её лучше приправляли, то же самое «варево» готовили с мясом, кашу на молоке, а в самые торжественные дни жарили картофель с мясом. В большие храмовые праздники крестьяне варили студень, холодец из ног и потрохов.
Мясо не являлось постоянным компонентом крестьянского рациона. По наблюдениям Н. Бржевского, пища крестьян, в количественном и качественном отношении, не удовлетворяла основные потребности организма. «Молоко, коровье масло, творог, мясо, – писал он, – все продукты, богатые белковыми веществами, появляются на крестьянском столе в исключительных случаях – на свадьбах, в престольные праздники. Хроническое недоедание – обычное явление в крестьянской семье».
Другой редкостью на крестьянском столе был пшеничный хлеб. В «Статистическом очерке хозяйственного положения крестьян Орловской и Тульской губерний» (1902) М. Кашкаров отмечал, что «пшеничная мука никогда не встречается в обиходе крестьянина, разве лишь в привозимых из города гостинцах, в виде булок. На все вопросы о культуре пшеницы не раз слышал в ответ поговорку: «Белый хлеб – для белого тела». В начале ХХ века в сёлах Тамбовской губернии состав потребляемых хлебов распределялся следующим образом: мука ржаная – 81,2%, мука пшеничная – 2,3%, крупы – 16,3%.
Из круп, употребляемых в пищу в Тамбовской губернии, наиболее распространено было просо. Из него варили кашу кулеш, когда в кашу добавляли свиное сало. Постные щи заправляли растительным маслом, а скоромные щи забеливали молоком или сметаной. Основными овощами, употребляемыми в пищу, здесь являлись капуста и картофель. Морковь, свеклу и другие корнеплоды до революции в селе выращивали мало. Огурцы появились на огородах тамбовских крестьян лишь в советское время. Еще позже, в 1930-е годы, на огородах стали выращивать помидоры. Традиционно в деревнях культивировали и употребляли в пищу бобовые: горох, фасоль, чечевицу.
Повседневным напитком у русских крестьян была вода, в летнюю пору готовили квас (который, кстати, в Беларуси не знали до 1960-х годов, беларусы готовили иной напиток – солодуху). В конце XIX века в сёлах черноземного края чаепитие распространено не было, если чай и употребляли, то только во время болезни, заваривая его в глиняном горшке в печи.
Обыкновенно порядок еды у русских крестьян был таков: утром, когда все вставали, то подкрепляются кто чем: хлебом с водой, печёным картофелем, вчерашними остатками. В 9-10 утра садились за стол и завтракали варевом и картошкой. Часов в 12, но не позже 2 дня, все обедали, в полдник ели хлеб с солью. Ужинали в деревне часов в девять вечера, а зимой и раньше. Полевые работы требовали значительных физических усилий, и крестьяне, в меру возможностей, старались употреблять более калорийную пищу.
В условиях отсутствия в русских крестьянских семьях какого-либо значительного запаса продовольствия, каждый неурожай влёк за собой тяжкие последствия. В голодное время потребление продуктов сельской семьёй сокращалось до минимума. С целью физического выживания в селе резали скот, пускали в пищу семенной материал, распродавали инвентарь. В голодное время крестьяне употребляли в пищу хлеб из гречихи, ячменя или ржаной муки с мякиной. К. Арсеньев после поездки в голодные сёла Моршанского уезда Тамбовской губернии (1892 год) так описывал свои впечатления в «Вестнике Европы»: «Во время голода семьи крестьян Сеничкина и Моргунова кормились щами из негодных листьев серой капусты, сильно приправленных солью. Это вызывало ужасную жажду, дети выпивали массу воды, пухли и умирали».
Периодический голод выработал в русской деревне традицию выживания. Вот зарисовки этой голодной повседневности. «В селе Московское Воронежского уезда в голодные годы (1919-1921 годы) существующие пищевые запреты (не есть голубей, лошадей, зайцев) мало имели значение. Местное население употребляло в пищу мало-мальское подходящее растение, подорожник, не гнушались варить суп из лошадины, ели «сорочину и варанятину». Горячие кушанья делали из картофеля, засыпали тёртой свёклой, поджаренной рожью, добавляли лебеду. В голодные годы не ели хлеба без примесей, в качестве которых употребляли траву, лебеду, мякину, картофельную и свекольную ботву и другие суррогаты».
Но и в благополучные годы недоедание и несбалансированное питание были обыденным явлением. В начале ХХ века по Европейской России среди крестьянского населения на одного едока в день приходилось 4500 Ккал., причём 84,7% из них были растительного происхождения, в том числе 62,9% хлебных и только 15,3% калорий получали с пищей животного происхождения. Для примера, потребление сахара сельскими жителями составляло менее фунта в месяц, а растительного масла – полфунта.
По данным корреспондента Этнографического бюро потребление мяса в конце XIX века бедной семьей составляло 20 фунтов, зажиточной – 1,5 пуда в год. В период 1921-1927 годов растительные продукты в рационе тамбовских крестьян составляли 90 – 95%. Потребление мяса было незначительным: от 10 до 20 фунтов в год.
На фоне эти фактов кажутся просто блефом суждения о том, что якобы традиционными русскими блюдами были пельмени, голубцы, баранки и прочее. Ничего этого русские никогда в жизни не ели и вообще не видели такого. Кроме того, пельмени – блюдо финно-угорское, голубцы и баранки – из татарской кухни. В целом правда такова, что русские питались хуже практически всех других народов Российской империи.
«РУССКОЙ БАНИ» НЕТ
Доктор исторических наук Владимир Безгин пишет:
«Русские крестьяне были непритязательными в домашнем обиходе. Постороннего человека поражал аскетизм внутреннего убранства. Большую часть комнаты избы занимала печь, служащая как для обогрева, так и для приготовления пищи. Во многих семьях она заменяла баню. Большинство крестьянских изб топились «по-чёрному». В 1892 году в селе Кобельке Богоявленской волости Тамбовской губернии из 533 дворов 442 отапливались «по-чёрному» и 91 «по-белому». В каждой избе был стол и лавки вдоль стен. Иная мебель практически отсутствовала. Спали обычно зимой на печах, летом на полатьях. Чтобы было не так жестко, стелили солому, которую накрывали дерюгой».
Солома служила универсальным покрытием для пола в крестьянской избе и одновременно являлась туалетом для русских. На неё члены семьи оправляли свои естественные надобности, и её, по мере загрязнения, периодически меняли.
О гигиене русские крестьяне имели смутное представление. По сведениям А. Шингарева, в начале ХХ века бань в селе Моховатке имелось всего две на 36 семейств, а в соседнем Ново-Животинном – одна на 10 семейств. Большинство крестьян мылись раз в месяц в избе, в лотках или просто на соломе. То есть там, куда и справляли нужду.
Традиция мытья в печи сохранялась в деревне вплоть до Великой Отечественной войны. Орловская крестьянка, жительница села Ильинское М. Семкина (1919 г.р.), вспоминала: «Раньше купались дома, из ведёрки, никакой бани не было. А старики в печку залезали. Мать выметет печь, соломку туда настелет, старики залезают, косточки греют».
Постоянные работы по хозяйству и в поле практически не оставляли крестьянкам времени для поддержания чистоты в домах. В лучшем случае раз в день из избы выметали сор. Полы в своих домах русские мыли не чаще двух-трёх раз в год, обычно к престольному празднику, Пасхе и Рождеству.
РАЗВРАТ В РУССКОЙ ДЕРЕВНЕ
В среде нынешних русских национал-патриотов принято идеализировать дореволюционную деревню как якобы носительницу «особой духовности». Но деревня в начале ХХ века даже нынешнему времени даст фору в свободе сексуальных нравов. Русские крестьяне предлагали своих жён, сестёр и дочерей дорогим гостям (купцам и чиновникам), на похождения солдаток смотрели сквозь пальцы, отдаться за платок считалось нормой. А половые сношения между главой крестьянской семьи и его снохой были обычной стороной жизни патриархальной семьи.
О том, как выглядела сексуальная свобода в российской деревне, рассказывается в ещё одной книге этнографа В. Безгина «Крестьянская повседневность (традиции конца XIX – начала ХХ века)», изданной в 2004 году в Тамбове.
«В рапортах, направленных в духовную консисторию тамбовской епархии, благочинных округов, характеризуя состояния деревенской паствы, отмечали: «непристойные песни и пляски», «нравственную распущенность», «разгул и большие вольности», «нарушение уз брачных и девственных». В отчёте в Святейший Синод за 1905 год курский владыка признавал, что в деревне происходит «ослабление семейных уз, незаконное сожительство, как следствие увеличение числа внебрачных детей».
Профессиональной проституции в деревне не существовало, в этом солидарны практически все исследователи. Проституцией в русском селе промышляли преимущественно солдатки. Про них в деревне говорили, что они «наволочки затылком стирают». Длительное отсутствие мужа-солдата становилось тяжёлым испытанием для полной плотского желания деревенской молодухи. Один из корреспондентов этнографического бюро писал: «Выходя замуж в большинстве случаев лет в 17-18, к 21 году солдатки-крестьянки остаются без мужей. Крестьяне вообще не стесняются в отправлении своей естественной потребности, а у себя дома ещё меньше. Не от пения соловья, восхода и захода солнца разгорается страсть у солдатки, а оттого, что она является невольно свидетельницей супружеских отношений старшей своей невестки и её мужа».
По сообщению из Воронежской губернии, «на связь солдаток с посторонними мало обращалось внимание и почти не преследовалось обществом, так что дети, прижитые солдатками незаконно, пользуются такими же правами, как и законные. Сторонние заработки крестьянок, к которым были вынуждены прибегать сельские семьи, также выступали благодатной почвой для адюльтера. По наблюдениям П. Каверина, информатора из Борисоглебского уезда Тамбовской губернии, «главной причиной потери девственности и падения нравов вообще нужно считать результатом отхожие промыслы. Уже с ранней весны девушки идут к купцу, так у нас называют всех землевладельцев, на работу. А там полный простор для беспутства».
По суждениям извне, принадлежащим представителям просвещённого общества, складывалось впечатление о доступности русской бабы. Так, этнограф Семенова-Тянь-Шанская считала, что любую русскую женщину можно было легко купить деньгами или подарком. Одна крестьянка наивно признавалась: «Прижила себе на горе сына и всего за пустяк, за десяток яблок». Далее автор приводит случай, когда караульный яблоневого сада, возраста 20 лет, изнасиловал 13 летнюю девочку, и мать этой девочки примирилась с обидчиком за 3 рубля. Писатель и помещик А.Н. Энгельгардт утверждал, что «нравы деревенских баб и девок до невероятности просты: деньги, какой-нибудь платок, при известных обстоятельствах, лишь бы никто не знал, лишь бы всё было шито-крыто, так делают все».
Некоторые крестьяне, любители спиртных напитков, почётным гостям под выпивку предлагали своих жен, солдаток и даже сестёр. В ряде сел Болховского уезда Орловской губернии существовал обычай почетным гостям (старшине, волостному писарю, судьям, заезжим купцам) предлагать для плотских утех своих жён или невесток, если сын находился в отлучке. При этом прагматичные крестьяне не забывали брать плату за оказанные услуги. В том же уезде в селах Мешкове и Коневке бедные крестьяне без смущения посылали своих жён к приказчику или к какому-либо состоятельному лицу за деньгами на табак или на хлеб, заставляя их расплачиваться своим телом.
Половые сношения между главой крестьянской семьи и его снохой были фактически обычной стороной жизни русской патриархальной семьи. «Нигде, кажется, кроме России, – писал В.Д. Набоков, – нет того, чтобы один вид кровосмешения приобрёл характер почти нормального бытового явления, получив соответствующее техническое название – снохачество». Наблюдатели отмечали, что этот обычай был жив и в конце XIX века, причём одной из причин его сохранения являлся сезонный отток молодых мужчин на заработки. Хотя эта форма кровосмешения была осуждаема просвещённым обществом, крестьяне её не считали серьёзным правонарушением. В ряде мест, где снохачество было распространенно, этому пороку не придавали особого значения. Более того, иногда о снохаче с долей сочувствия говорили: «Сноху любит. Ён с ней живёт как с женой, понравилась ему». (Подробнее о снохачестве мы уже рассказывали в статье «Шведские семьи» Великороссии», №5, 2017.)
В. Безгин пишет: «Причину этого явления следует искать в особенностях крестьянского быта. Одна из причин – это ранние браки. В середине XIX века по сведениям А.П. Звонкова, в селах Елатомского уезда Тамбовской губернии было принято женить 12-13 летних мальчиков на невестах 16-17 лет. Отцы, склонные к снохачеству, умышленно женили своих сыновей молодыми для того, чтобы пользоваться их неопытностью. Другая причина снохачества – уже упомянутые выше отхожие промыслы крестьян. «Молодой супруг не проживёт иной раз и году, как отец отправляет его на Волгу или куда-нибудь в работники. Жена остаётся одна под слабым контролем свекрови». Из Болховского уезда Орловской губернии информатор сообщал: «Снохачество здесь распространено потому, что мужья уходят на заработки, видятся с жёнами только два раза в год, свёкор же остается дома и распоряжается по своему усмотрению».
Механизм склонения снохи к сожительству был достаточно прост. Пользуясь отсутствием сына (отход, служба), а иногда и в его присутствии, свёкор принуждал сноху к половой близости. В ход шли все средства: и уговоры, и подарки, и посулы лёгкой работы. Как правило, такая целенаправленная осада давала свой результат. В ином случае уделом молодой становилась непосильная работа, сопровождаемая придирками, ругательствами, а нередко и побоями. Некоторые женщины пытались найти защиту в волостном суде, но, как правило, те устранялись от разбора таких дел.
…Типичный пример склонения свекром снох к половой близости приведён в корреспонденции жителя села Крестовоздвиженские Рябинки Болховского уезда Орловской губернии В.Т. Перькова. «Богатый крестьянин Семин 46 лет, имея болезненную жену, услал двух своих сыновей на шахты, сам остался с двумя невестками. Начал он подбиваться к жене старшего сына Григория, а так как крестьянские женщины очень слабы к нарядам и имеют пристрастие к спиртным напиткам, то понятно, что свёкор вскорости сошёлся с невесткой. Далее он начал лабуниться к младшей. Долго она не сдавалась, но вследствие притеснения и подарков – согласилась. Младшая невестка, заметив амуры свёкра со старшей, привела свекровь в сарай во время их соития. Кончилось дело тем, что старухе муж купил синий кубовый сарафан, а невесткам подарил по платку».
Однако мнение В. Безгина о причинах явления кажется ошибочным: ранние браки – не причина, а результат! Причина иная – сексуальная распущенность, которая веками у русских процветала из-за крепостного права, когда разврат практиковали помещики, главы сельской общины и главы семей. Собственно, крепостное право и общинность во многом потому долго держались в России, что означали попутно сексуальную разнузданность.
Историк продолжает:
«Но семейные любовные коллизии не всегда разрешались столь благополучно. В начале ХХ века в калужском окружном суде слушалось дело Матрены К. и её свёкра Дмитрия К., обвиняемых в детоубийстве. Обвиняемая Матрена К., крестьянка, замужняя, 30 лет, на расспросы полицейского урядника призналась ему, что в продолжение шести лет, подчиняясь настоянию свёкра, состоит в связи с ним, прижила от него сына, которому в настоящее время около пяти лет. От него же она забеременела вторично. Свёкор Дмитрий К., крестьянин, 59 лет, узнав о приближении родов, приказал ей идти в ригу, и как только она родила, схватил ребенка, зарыл его в землю в сарае.
В крестьянском дворе, когда бок о бок жило несколько семей, порой возникали замысловатые любовные треугольники. Так, в орловском селе Коневке было «распространено сожительство между деверем и невесткой. В некоторых семействах младшие братья потому и не женились, что жили со своими невестками». По мнению тамбовских крестьян, кровосмешение с женой брата вызывалось качественным превосходством того брата, который отбил жену. Братья не особенно ссорились по этому поводу, а окружающие к такому явлению относились снисходительно. Дела о кровосмешении не доходили до волостного суда, и кровосмесителей никто не наказывал».
«НАРОД ИМПЕРИИ»
Можно продолжить анализ того, чем же являлся на самом деле «великий имперский народ» тех, кто утверждает сегодня: «Мы в Российской империи владели половиной мира». Не соответствуют такие мифические представления реальным фактам – русские никогда не были «имперским народом», а на 85% являлись сами крепостными рабами и самым угнетённым народом Российской империи. Русскими владела аристократическая прослойка из 1% населения, сии дворяне на 40% состояли из мурз Орды, перешедших на служение Москве, остальные дворяне были немецкими аристократами и шляхтой Речи Посполитой на службе царей, причём сами Романовы – род немецких нобилей. Вот они и владели Российской империей и Россией – а вовсе не народ великороссов, представители которого типа Ломоносова были скорее исключением из правил. Ведь Пётр на все посты придуманного в 1721 году нового государства под названием Российская империя массово набирал немцев и всяких датчан, которые по его поручению даже написали историю России. Сегодня сатирик Михаил Задорнов на своих концертах выдаёт это как некий «заговор против русских», но заговор кого? Инициатором-то был сам царь…
Впрочем, заговор, возможно, и был. Ведь Лефорт «охмурял» юного Петра, выражая интересы немецкой общины в Московии, которая затем выросла в тысячи раз. Десятки и сотни тысяч немцев эмигрировали в Россию, получая высшие государственные должности и курируя жизнь немецких общин, а даже при Сталине немецкая диаспора была крупнейшей в РСФСР (превышая число даже татар, что историки по сей день скрывают как «неприятный факт»), была обязана получить свою автономию – но из-за политических причин власти СССР старались «спрятать» саму тему российских немцев (как на госпостах, так и немцев Поволжья как мигрантов). Самое главное в этом вопросе заключается в том, что эти немцы не были крепостными, в отличие от русских. Правили они Российской империей или нет с 1721 г. до начала Первой мировой войны – тема дискуссий, но зато неоспоримый факт – крепостных среди немецкой диаспоры в России не было ни одного. Поэтому если какой-то народ и потянет на роль «имперского правящего» там, то это в первую очередь свободные и привилегированные немцы России, а никак не изнывавшие от крепостного рабства русские. Ну или беларусы, которых при ликвидации ВКЛ царизм точно так тоже обратил в крепостных. А вот по отношению к немцам царизм такого себе не позволял.
Самое интересное – а можно ли вообще говорить, что русские обладали государственностью до отмены крепостного права? Ведь 85% русского народа были крепостными. Не может обладать своей государственностью народ, который является рабами. А до 1861 года были лишь два значимых свободных народа России – это немцы и казаки. Вот этим двум народам (опора царизма) тогда и принадлежало это государство. На них и стояла Российская империя для угнетения русских, беларусов и прочих рабов в «тюрьме народов» по определению Маркса и Ленина. Хозяева Российской империи прямо говорили: русским нельзя разрешать просвещение, потому они тогда освободятся, а страна Россия как их угнетатель исчезнет. Так, собственно, и произошло в 1917 году.
Почему вообще рухнула Российская империя? Одна из многих причин в том, что она являлась со времён Петра I государством немецких мигрантов – немецких дворян, немецких чиновников и немецких военных (и сама царская семья была немецкой). Собственно, Россия-Московия всегда базировалась на иностранном владычестве: лишь на заре истории 1000 лет назад там существовали свои финно-угорские этнические государства автохтонов типа Великой Мордвы, Великой Эрзя, Великой Пермии, но потом край стал бесправной колонией киевских князей-варягов Руси, затем попал в Орду, а при Петре стал чем-то вроде колонии то ли немцев, то ли Западной Европы.
Именно немцы по инициативе царя Петра создали Российскую империю с 1721 года, сделали передовое государство, захватившее огромные территории и многие страны (в том числе нашу Речь Посполитую). Даже столицу перенесли в свой город с чисто немецким названием Петербург. Русские к этому периоду истории (1721-1917) если и имели какое-то отношение, то только как ресурс и крепостные рабы. Катастрофа началась в Первую мировую войну, когда получивший свободы русский народ вступил в конфликт с Российской империей, которая целиком управлялась немцами. В том числе сама «Русская армия» империи имела в основном немецкий командный состав. Когда новоиспеченные патриоты добились изгнания немцев из правительства, армии, госструктур, промышленности и стали в конце концов выступать против самой царской семьи как немецкой (за что её потом и расстреляли) – вот тут и настал конец Российской империи как проекта именно немецкого, придуманного Петром I. Без немцев эта империя просто развалилась. Любопытно, что на подсознательном уровне это понимают все нынешние российские имперцы, которые так или иначе сводят вопрос «воссоздания империи» к возвращению немецкой ведущей роли в этом государстве.
Получается странная картина. В 1914-1917 годах русские (в военном антинемецком угаре) провели фактически национально-освободительную антинемецкую революцию, окончившуюся свержением «немецкой» Российской империи. Даже Петербург изменили на Петроград – чтобы показать своё освобождение от немецкого двухвекового рабства. Но после развала СССР сами же эти русские пожелали вернуть Ленинграду вовсе не русское национально-освободительное имя Петроград, а дали снова немецкое Петербург! Почему эта капитуляция? Откуда снова тяга к немецкому периоду российской истории?
И самое главное: а не являлось ли в 1914 году огромной ошибкой России желание избавиться от всего немецкого в жизни страны? Ведь опыт самостоятельного существования без немцев никакой империи больше не создаёт. Но вот показательная деталь, о которой ныне никто не вспоминает: Ленин видел столицу СССР вовсе не в Москве, а в Берлине, и именно столицу Германии он видел пупом мира пролетариата, для этого и был устроен цикл революций в Европе. В представлениях Ленина управляющим центром новой России должна стать пролетарская Германия, а вот народы глубинки бывшей Российской империи представлялись вождю как цивилизационно отсталые от «родины коммунизма Германии». Что, собственно, и не удивляет, потому что так и было при жизни Ленина. Ильич не скрывал своего крайне скептического отношения к русским как «двигателю чего-то в истории» по сравнению с немцами, а об их «особой роли в российской истории» он постоянно говорил.
В «немецкой сути» Российской империи лежит ответ на две исторические «загадки». Зачем Ленин стал инициатором братания с немцами на фронте? И зачем потом начал «поход в братскую Германию» через враждебную Польшу? И что за пролетарская революция тогда была в Германии? Суждения о том, что Ильич был якобы «немецким шпионом», нелепы. На самом деле Ленин видел столицей нового пролетарского мира именно Берлин, где и собирался заседать в Наркомате, а вовсе не в Москве. В таком понимании событий Февраль 1917-го стал антинемецкой революцией, а Октябрь стал пронемецким путчем. Как говорил Ленин, в 1920-м немцы «его предали»: он ждал, что они ударят в спину полякам, чего не сделали. А если бы получилось, то столицей СССР был бы ещё при Ленине Берлин. И говорило бы советское правительство на немецком языке.
Кстати, у нас в СНГ утаивают тот факт, что вообще-то немцев в мире больше, чем русских (более 140 миллионов против 135). При этом разница между двумя нациями принципиальная: русские были почти целиком народом крепостных рабов, а вот немцы как нация управляли странами, что потом дало основание Гитлеру создать идеологию нацизма. Идеология нацизма ложна, но при этом нельзя отрицать, что как раз немцы и являются «народом-мессией» из рассуждений попов РПЦ. Немцы во многом создали Российскую империю, они же примерно в то время создают США, где немецкая диаспора до сих пор является самой многочисленной. Америка едва не приняла официальным языком немецкий, но если бы там, как в России, произошла антинемецкая революция, то США не стали бы мировой державой.
Вообще же сама государственность страны вызывает сомнения, если она начинается с маркграфа Дании Рюрика, а расцвета достигает при немцах как императорах России. Но народ (местные жители) обретает свою государственность, лишь когда начинает править страной. В этом плане Россия как государство автохтонов впервые в истории появляется только в 1917 году. А русский народ КАК СУБЪЕКТ ИСТОРИИ – появляется в 1861-м, после отмены крепостного рабства (85% народа). Ибо люди, не имеющие личной свободы, не могут являться субъектами и государства, и истории.