каваль » Вс авг 29, 2010 11:32 am
http://www.inoforum.ru/forum/index.php?showtopic=34912
Очерк истории города Вильны
Глава I.
От Гедимина до смерти Витовта
(1323 — 1430)
Основание города Вильны. Состав первоначальнаго населения. Гедимин и Ольгерд. Мученики при Ольгерде. Ягелло. Крещение Литовцев. Витовт и немцы. Съезд иностранных государей для коронования Витовта. Смерть его
Название города Вильны в первый раз встречается в 1323 г., в письме великаго князя Литовскаго Гедимина, посланном в Ганзейские города, с приглашением в Вильну купцов, ремесленников, солдат и т. п. и с обещанием им разных льгот и вольностей. Но не может подлежать сомнению, что Вильна существовала и до 1323 года. Трудно допустить чтобы столь значительное поселение, каким Вильна является при Гедимине, могло образоваться вдруг и притом в пустынной, покрытой глухим лесом местности. Нужно полагать, что с 1323 г. Вильна стала только столицею Литовскаго княжества, так как до этого времени князья Литовския жили сначала в Кернове, а потом в Троках. У западных летописцев как напр., у Дюйсбурга, Ривиуса, Снорро-Стурлезона, задолго до Гедимина упоминается в этой местности город с названием, несомненно напоминающим название Вильны: Vеlni, Ville, Vilda, Vilenski. Поэтому разсказ польскаго летописца Стрыйковскаго об основании города Вильны, нужно считать выдумкою. Он говорит, что Гедимин однажды охотился на горах, окаймляющих правый берег реки Вилейки, при впадении ея в Вилию. После удачной охоты он лег спать и во сне увидел железнаго волка, который страшно выл. Верховный жрец Лиздейко объяснил князю, что железный волк предзнаменует, большой и крепкий город, который имеет возникнуть на этом месте, а вой волка указывает на будущую славу этого города. Гедимину, будто бы, понравилось такое объяснение; он дал жрецу Лиздейку прозвище «Радивила», а гору, на которой отдыхал, назвал Турьею (теперь Замковая) и построил на ней замок.
Литовское племя с древних времен находилось в тесном соприкосновении с соседним им племенем русским и поэтому Вильна на первых же порах своего историческаго существования, была населена на половину русскими. Самое название города, повидимому русскаго происхождения. Очевидно, он получил свое имя от речки Вильны, ныне Вилейки, впадающей подле города в Вилию, называвшуюся в старину Велией. Один из немецких писателей, описывающий походы немецких рыцарей на Жмудь и Литву (Виганд Магдебургский) еще в XIV столетии называет Вильну русским городом (civitas Ruthenica). Кроме того, изследователи старины находят в остатках стен Виленскаго замка весьма много сходства с постройками древнейших городов южной России — Киева и Овруча. Таким образом еще при Гедимине население Вильны, по крайней мере на половину, состояло из русских, имевших большое значение в столице князей Литовских.
Основываясь на исторических данных можно с некоторою точностью определить те части города, в которых по преимуществу жили русские, и те, которыя были заняты жителями не русскаго происхождения. Все пространство на восток от теперешней Большой улицы до речки Вилейки и далее за нею, так называемое Заречье и Поповщизна было занято русскими. Местность эта, особенно южная часть ея, до сих пор еще носит название Россы. Поповщизна с особою на ней Пономарской улицей, получила свое название, правда, гораздо позже, от того, что там находились дома православнаго духовенства, которое, разумеется, селилось в среде своих единоверцев и единоплеменников. Против русской половины, на запад от теперешней Большой улицы, разсеяны были дома разнаго рода пришельцев: тут были выходцы из Жмуди (Жмудская улица); тут были пруссы, бежавшие от меча крестоносцев; очень рано появились здесь и немцы (Немецкая улица); в 1326 году евреи основали здесь свой собственный гостинный двор. Коренные литовцы ютились отчасти около Нижняго замка, на берегу Вилии, где была их языческая святыня, отчасти жили в перемежку с русскими на восточной половине города, что доказывается литовским названием одной из улиц Бакшта, а большею частью жили отдельными посадами в окрестных долинах и лесах.
Такое разнородное население говорило каждое своим языком, хотя преобладал язык русский, как язык общеупотребительный, на котором говорили и при дворе великаго князя. Каждое племя исповедывало свою религию. Князь Гедимин, хотя был язычник, но не только терпел, а даже покровительствовал христианству. Нет сомнения, что еще при Гедимине существовали в Вильне христианския церкви. Сам Гедимин был два раза женат на русских княжнах; детей своих крестил в православную веру, и дочь свою Анастасию выдал замуж за Симеона Гордаго, сына Иоанна Калиты. Все это показывает, что христианство уже брало перевес над язычеством и что православное исповедание становилось господствующим в городе. Судя по тому, что св. Николай со времен глубокой древности признаваем был покровителем и патроном г. Вильны, и притом не только православными, но и католиками, полагают, что первый храм в городе был основан в честь его. Когда в Вильне появились проповедники католичества, то дли привлечения местных жителей они также выстроили храм во имя Николая Чудотворца, который и до сих пор справедливо считается древнейшим из костелов, существующих в Вильне.
Не смотря на то, что Гедимин имел довольно ясное понятие о христианском учении и его догматах, так как все почти семейство его было христианское православное, и не смотря на убеждения францисканских и доминиканских монахов и на посольство папы Иоанна XXII в 1324 году, которые все добивались крестить самаго Гедимпна по католическому обряду, он до смерти оставался в религии своих предков и кончил жизнь свою в борьбе с тевтонским тевтонским орденом.
Сын и преемник Гедимина, Ольгерд, рожденный от русской матери, прибыл в Вильну из Витебска с женою, тоже русскою княжною Мариею Ярославною, последнею отраслью витебских князей, происходивших от св. Владимира. При Ольгерде русское влияние еще более усилилось, так как с ним приехало в Вильну много русских торговых людей, поселившихся в городе. Марии Ярославне предание приписывает основание Пятницкой церкви, в которой она и погребена в 1346 году. В 1349 году Ольгерд женился во второй раз на дочери тверскаго князя Александра Михайловича Иулиянии, при которой двор великокняжеский сделался средоточием и опорою православия. Все дети ея воспитывались не только в русских нравах, но и в верованиях православной церкви. Сам Ольгерд умер не только православным, но и схимником, и погребен в Пречистенской церкви, им самим построенной.
Не смотря однако на приверженность Ольгерда к православию, в царствование его христианство пережило тяжкую годину, испытав на себе ненависть отживавшаго свой век и поэтому ожесточившагося язычества. Жрецы литовские видя, что культ их с каждым днем все больше и больше падает, приступили к Ольгерду с требованием положить предел дальнейшему распространению христианства в крае. Они достигли того, что князь решился отдать в их руки своих прежних любимцев Антония и Иоанна, а немного спустя и Евстафия. Жрецы сначала долго истязали святых мучеников, желая возвратить их к вере своих предков, но наконец видя безплодность своих усилий, они приговорили их к смерти, как злодеев. На конце города, на горе, где ныне Троицкий монастырь, была дубовая роща. На одном из деревьев этой рощи кончили свою жизнь и вилеснкие св. мученики около 1347 года. Тела их были положены первоначально при Николаевской церкви, а впоследствии, при митрополите Киевском Алексие, в 1364 г., перенесены в св. Троицкую. В ней они покоились до половины XVII-го столетия, когда церковь св. Тройцы была уже в ведении униатов. Пользуясь присутствием в городе русских войск при царе Алексее Михайловиче, (1655 г.) православные жители г. Вильны перенесли св. мощи в православную Свято-Духовскую церковь, где они покоятся до сих пор.
При Ольгерде же замучены были язычниками и четырнадцать монахов ордена францисканцев. Этих монахов вызвал в Вильну один из придворных по имени Гаштольд, принявший католичество. Он дал им помещение в своем доме, на том месте, где после стоял дворец виленских католических епископов, и где ныне дворец генерал-губернаторский. Воспользовавшись отсутствием из Вильны Ольгерда и Гаштольда, язычники напали (в 1368 г.) на убежище францисканцев, семь из них убили тут же, а другие семь бежали в горы за речкою Вилейкою; но их там поймали, распяли на крестах и бросили с обрыва в реку. Гора, на которой пострадали монахи, называется и до сих пор Крестовою.
При Ольгерде город украсился двумя новыми православными храмами: свято-Троицкою, деревянною на месте мученической кончины св. Антония, Иоанна и Евстафия, и Пречистенскою, каменною, освященною, по преданию, епископом владимирским, впоследствии митрополитом киевско-московским Алексием, во время его пребывания в Вильне. Эта церковь, расположенная ближе всех к Нижнему замку, где был великокняжеский дворец, называлась придворною.
При Ольгерде же тевтонские рыцари два раза делали нападения на Вильну; в 1377 году, зимой, рыцари, напав на город, часть его сожгли, а в другой расположились сами; но уходя, сожгли и эту часть, так что по уходе их Вильна представляла картину полнейшаго разрушения.
Сын и наследник Ольгерда Ягелло, женившись на польской королевне Ядвиге, сделался королем польским; желая положить предел постоянным нападениям на Литву крестоносцев, прикрывавших свои воинственные и грабительские набеги благовидным предлогом распространения христианства в крае, якобы языческом, он принял в Кракове католическое крещение. Принимая польскую корону, Ягелло дал обещание крестить литовцев по католическому обряду, и скоро явился в Вильне окруженный свитою, состоящей из католических монахов и польских магнатов, которые все ехали с тою целью, чтобы помочь князю привести в исполнение его обещание. Тотчас же по приезде собран был совет из братьев и ближайших родственников князя для обсуждения этого важнаго дела. Но братья Ягелло: Скиргайло князь Трокский, Владимир, князь Киевский, Дмитрий Корыбут князь Новогородский, со своими приближенными, остались верными православию. Им следовали и все жители русских областей, исповедовавшие православие со времен еще Владимира Равноапостольнаго. Князю пришлось ограничиться только теми из природных литвинов, которые еще оставались язычниками. Немедленно был потушен священный огонь «Знич», пылавший в Нижнем виленском замке; священная дубовая роща срублена и перебиты гады, содержавшиеся в подземелье под главным храмом и считавшиеся у литовцев священными. Чтобы больше заохотить простой народ к принятию крещения, князь велел раздавать привезенные из Кракова белые суконные кафтаны, которые казались роскошью бедным литовцам, носившим простой холст и грубые меха. Толпами шли они на реку Вилию, где католические священники крестили их целыми группами сразу, давая каждой группе мужчин или женщин одно какое-нибудь христианское имя. Число всех крещенных в это время, по известиям польских летописей, простиралось до 30,000 человек, из которых разве незначительная часть были собственно виленские жители, а остальные, по приказанию князя, прибыли из окрестных городов и сел. На месте главнаго языческаго капища, заложен был в феврале 1387 года католический храм во имя св. Станислава, долженствовавший быть кафедрою вновь учрежденнаго епископства виленскаго. Первым католическим епископом назначен Андрей Василло. Вновь строящийся храм получил богатые вклады, состоящие из земель, сел и деревень, с их доходами. Тогда же основан был в верхнем замке, на теперешней Замковой горе, небольшой костел св. Мартина, который в XVI веке был уже в развалинах, и заложен костел св. Иоанна.
[...]
Витовт ждал только короны, заказанной в Венгрии, чтобы приступить к торжественному обряду; с своей обычной щедростью угощал он, между тем, своих гостей; каждый день выходило, разсказывает летописец, по триста бочек меду, кроме вин заморских и мальвазии, съедалось по триста баранов и по стольку же вепрей, не считая зубров и лосей. Долго продолжались праздники, а корона, обещанная римским императором Сигизмундом не приходила: ее перехватили на дороге враждебные планам Витовта поляки. Узнав об этом, восьмидесятилетний старец заболел от огорчения. 15 октября 1430 года, в воскресенье, отслушав обедню в монастыре Францисканцев (св. Марии на Песках), Витовт отправился в Троки. На пути, уже и без того больной, он упал с лошади и еще более повредил себе и через четырнадцать дней скончался в Троках, на глазах Ягеллы, московскаго князя Василия и митрополита московскаго Фотия. Тело его было перенесено в Вильну и погребено в Кафедральном соборе св. Станислава. Над его могилою в настоящее время есть надгробная плита, а над нею икона Богоматери, присланная Витовту в 1386 г. греческим императором Мануилом. Витовт был женат три раза: первая супруга его была Мария княжна Стародубская, вторая Анна Святославовна княжна Смоленская и третья Юлиания княжна Ольшанская.
Ф. Добрянский. Старая и Новая Вильна. Издание третье. Вильна: Типография А. Г. Сыркина, 1904. С. 1 — 22.
Дозволено цензурою, 24 Ноября 1903 г. Вильна.