Модераторы: goward, Vadim Deruzhinsky, Andrey Ladyzhenko
Был город
Говорят, сочиняя мелодию, музыканты труднее всего ищут первую ноту. Такой вопрос стоял и передо мной. С чего начать, открывая разговор о городе, известном истории десять веков? Радостная это должна быть точка или трагическая, лирика или историзм, событие или судьба?
На своем веку наш город имел не одну точку излома. Берестье, Брест-Литовск, Брест-над-Бугом, Брест обкладывали осадой, брали штурмом, разграбляли, жгли огнем, его жителей изгоняли, как это случилось с осевшими здесь средневековыми евреями, вырезали, расстреливали в гетто, вывозили эшелонами – одни в Сибирь, другие в Германию; сюда в разное время прибывали короли и цари, генсеки и претенденты, готовя значительные события вроде разгрома крестоносцев, окончания Первой мировой или развала могучей державы.
Но одна трагическая страница почти не имеет аналогов в истории, и именно ею вижу необходимым открыть проект. С середины 1830-х прежний город исчез с лица земли, будто и не было его никогда.
Французы Дагер и Ньепс слишком поздно придумали фотографию – поздно для старого Бреста, удивительного города-острова, доподлинный облик которого так и не был донесен до потомков. Затертое от переупотребления и мало что говорящее неспециалисту изображение осажденного шведами Берестья на известной гравюре 17-го века вряд ли много добавило бы заявленной теме. Пришлось избрать другой ход. Никак не связанная с нашим городом фотография запечатлела британский Ковентри, превращенный германской авиацией в руины, прекративший существование и заново построенный только после войны. Трагедия произошла в ноябре 1940-го, через сотню лет после строительства Брест-Литовской крепости. Обескураженно бродящие по тому, что еще несколько часов назад было красивым, богато иллюминированным городом, жители Ковентри испытали чувства, схожие с теми, какие веком раньше испытали наши лишенные малой родины предки.
Автор мог поискать аналог случившемуся с Брестом в сказании о граде Китеже, навсегда ушедшем под воду, или трагедии городка Припять, умерщвленного Чернобылем. Это близко к теме, но все равно не то: война, природные катаклизмы, чудовищная энергия неуправляемого взрыва – трагедии для человека непосильные, лежащие за пределами возможности противостоять.
Старый прекрасный Брест-Литовск прекратил существование без вмешательств природы или какого-то страшного оружия, оказавшись уничтоженным в мирное, полное обычных забот время, без вины и войны, одним росчерком державного пера. На месте города, закатанного в песок, империя возвела военную крепость.
Велика ли трагедия, подумает кто-то, в особенности узнав о выплаченной части населения компенсации: ну перенесли город на три километра восточнее… Но попробуем переложить ситуацию на себя. Все, что люди наживали веками, преумножая от поколения к поколению, их дело, хозяйство, человеческие связи, жизненный ритм и уклад, планы на будущее – все пошло прахом. Жителей города, 11 тысяч человек согласно переписи 1825 года, разом лишили всего. И даже не это главное: была намеренно уничтожена неповторимая в своем роде живая ткань города, столетиями складывавшаяся архитектурно-пространственная структура и сопровождавший ее социальный, культурный пласт.
Выглядит странным, что в нашей богатой, удивительной по всеохватности литературе не пришлось встречать сведений о проявленном населением недовольстве, которое не могло не сопровождать беду принудительного переселения. Такой поворот не трафил царской цензуре – как потом и советской, столь же имперской в своей сути. Людей гнали селиться в болотистое, поросшее кустарником поле – а они, выходит, принимали это если не с энтузиазмом, то с глубоким пониманием исторической необходимости…
Свидетельства обратного наверняка были, если не официальные, то частные, ведь среди горожан и военных хватало людей грамотных и склонных к повествовательному письму. Вероятно, многое погибло в ходе спешной, в три отпущенных дня, эвакуации августа 1915 года при оставлении города кайзеровским частям, другое было вывезено и осело в российских архивах под грифом «Секретно». В не так давно открытом для воспроизведения письменном донесении коменданта Брест-Литовска в период строительства крепости генерал-лейтенанта Ляховича вышестоящему начальству отмечается чрезвычайность ситуации, складывавшейся в городе в связи с разрушением многих домов «по случаю возводимых укреплений», и ставится вопрос о принятии мер к предотвращению возможных волнений.
Вряд ли случаен был и жестокий пожар 1835 года, уничтоживший большую часть домов и значительно ускоривший процесс переселения: строиться на острове погорельцам уже не давали.
Из 726 каменных домов, в том числе 18 храмов старого города, имевших, как сегодня бы выразились, непреходящее историческое и художественное значение архитектурного наследия 15-18 веков, разрушения избежали лишь несколько хозяйски приспособленных под военные нужды строений. В Центральном военно-историческом архиве Москвы хранятся обмеры каменных монастырей и костелов Бреста, произведенные в 1830 году «для переоборудования зданий с целью помещения учреждений другого назначения». Так в действующем женском (!!) монастыре сестер-бригиток (впоследствии приспособленном под тюрьму) разместили насмешников-солдат, бернардинский монастырь переоборудовали под кадетский корпус, монастырь тринитариев на пару десятилетий, до его полного уничтожения в ходе строительства Восточного форта, превратили в казармы, по одним источникам, рабочей роты, по другим – пехоты. Редкой красоты ансамбль из костела и коллегиума иезуитов отдали под комендантское управление и императорские покои на случай приезда государя. В базилианском монастыре разместили полк артиллерии, а церковь, дошедшую до нас как Белый дворец, переделали под офицерский клуб. Вот, собственно, и все, что оставила крепость от целого города.
Можно строить разные предположения относительно необходимости столь варварски поступить с живым культурным пластом. Перевешивала ли стратегическая нужда возведения новой крепости в месте слияния Мухавца и Буга все моральные и материальные издержки и действительно ли такая нужда имела место (крепость так и не была в те времена использована в оборонительных целях)? Каждый город неповторим как в части архитектуры, так и в своеобразии своего уклада – в случае Бреста из истории словно ластиком вытерли то и другое. Возможно, город был немил императору тем, что, выражаясь словами К.Случевского, «…цвел обилием католического монашества», именно здесь, на проходившем в старинной Николаевской церкви (не путать с теперешней; ориентиром месторасположения может служить монумент «Жажда» на главном острове крепости) Брестском церковном соборе 1596 года, повело отсчет явление униатства, принятого в итоге значительной частью местного населения, что также не давало городу вистов… Косвенными причинами могли стать война 1812 года, политическая напряженность, польско-литовское восстание 1830-31 годов…
Любопытно, что ни первый проект строительства Брест-Литовской крепости в исполнении генерала Девалана, ни последующие, также оставшиеся на бумаге, не предусматривали уничтожения существующего города. Но высочайшее утверждение получил тот, что не оставлял от города и следа. После чего, не дожидаясь детализации чертежей, правительство потребовало приступить к подготовке строительных материалов, отпустив из казны гигантскую сумму, через два месяца потребовало отчета и с той поры непрестанно толкало процесс вперед.
В дальнейшем мы подробно остановимся на том, что представлял из себя дивный Старый город, облик которого многие ошибочно связывают с примитивными срубами XIII века, раскопанными археологом Петром Лысенко и воплощенными в археологический музей «Берестье». Нам еще предстоит познать пронзительную боль за прошлое, которое мы все потеряли.
А пока ограничимся аналогией с Ковентри, этим не скрепленным формальностями побратимских связей собратом Бреста по пережитому. Адольф Гитлер похвалялся, что стер британский город с лица земли. Геббельсовская пропаганда даже пустила в ход термин «ковентризация» как безжалостное тотальное уничтожение целого города. Но то была война.
Появись в истории термин «брестизация», он нес бы в себе смысл еще более чудовищный и беспощадный.
Василий САРЫЧЕВ
Виталий писал(а):Если у Суворова неточности,то в официальной истории куча мала фактов,которые не складываются в осмысленную картинку.
Суворов же эти факты складывает как пазлы в картинку.Можно обвинять его в чем угодно,но его картинка логична,в отличие от той,которую рисует официальная история.
Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 14